Банк ТуранАлем имел тяжкую наследственность: его родителями стали два фактических банкрота, увековеченные в гибридном имени своего отпрыска. У разорившихся предков имелось много вкладчиков, кредиторов и долгов. Сотни бывших клиентов Туран- и Алембанков, пострадавших в результате порочной финансовой политики, жаждали возмездия или хотя бы частичного возвращения своих средств. Требование вполне справедливое, но трудно осуществимое с учетом неразрешимости главного вопроса: кто будет расплачиваться за чужую глупость или корысть?

С точки зрения высшей справедливости расплачиваться по долгам должны были те клиенты, которые не вернули выданные им кредиты, то есть активно способствовали краху финансового учреждения, а также менеджеры банков, которые предоставили этим клиентам кредиты без соответствующей экспертизы, гарантий, надежных страховок и залога. Но высшая справедливость в данном случае никак не совпадала с положениями уголовного и административного кодексов.

С февраля 1997 года новорожденное дитя – ТуранАлем – оказался под обстрелом требований, исков и претензий. Некоторые из них удовлетворялись судебными инстанциями. В итоге немалые средства, которые правительство ассигновало из бюджета на укрепление нового банка – более 90 миллионов долларов США, - стали утекать на оплату старых задолженностей. Это означало, что новорожденное дитя, сразу загруженное сверх меры, никогда не сможет крепко встать на ноги и двигаться без постоянной государственной опеки – перспектива, для правительства крайне нежелательная.

Решение суда по долгам Казвнешэкономбанка было и впрямь беспрецедентным: ранее в судах республики рассматривались пять аналогичных исков, инициированных солидными компаниями, но ни по одному из них суд не обязывал Алембанк выплатить долги своего предшественника. Разумеется, это было грубейшим нарушением прав собственности, однако чего только не случается в эпоху глобальных геополитических трансформаций, когда меняется карта мира и вместо однотонно-розовой одной шестой части суши под названием СССР появляется куда более пестрая и разнообразная картина.

Казвнешэкономбанк был подразделением Внешэкономбанка СССР. В течение 1991 года союзный банк был разорен последними представителями советской номенклатурной элиты, которые пытались продлить свои дни на руководящих должностях, проматывая остатки некогда внушительного наследства. Все деньги его клиентов без их ведома пошли на частичную оплату внешнего долга СССР и другие первоочередные платежи. После распада Союза юные суверенные государства столкнулись с тем, что платить находящимся на их территории вкладчикам ВЭБ некому. Оставалось одно из двух: или попытаться переложить финансовую ответственность на Россию как правопреемника СССР по внешним долгам, или признать советские долги за свои, суверенные, и решать проблему самим.

Россия в принципе не отказывалась от долгов ВЭБ СССР перед клиентурой в странах СНГ, но в ответ требовала “сущую малость”: признать долю ответственности этих же стран в задолженности СССР дальнему зарубежью. То есть по-братски разделить между новыми независимыми государствами многомиллиардный долг, сделанный разными правительствами и премьерами – от “плачущего большевика” Рыжкова до “коварного гекачеписта” Павлова.

Этот подход был абсолютно невыгоден для бывших советских республик, поэтому, после некоторых препирательств, корректно названных переговорами, они согласились на “нулевой вариант”. 6 сентября 1993 года между Казахстаном и Россией было подписано Соглашение об урегулировании вопросов правопреемства в отношении внешнего госдолга и активов бывшего СССР. Согласно этому документу, Казахстан передал Москве свою долю по внешнему долгу и одновременно отказался от каких-либо претензий в свою пользу. Здесь же протокольно было оговорено, что Казахстан принимает на себя все обязательства по внутреннему долгу. То есть, если какие-либо казахстанские резиденты имеют претензии к бывшим советским финансовым структурам, то эти вопросы Алма-Ата должна решать на месте, а не кивать на Россию.

Однако этот вариант – взятие на себя ответственности государства за советские долги – не устраивал руководство РК, поскольку в бюджете не было 100 миллионов долларов, необходимых для расчета с казахстанскими вкладчиками ВЭБ. К тому же новые политические элиты пламенно стремились к новым кредитам и займам, быстро наделали новых долгов и обременять себя вдобавок наследием советского правительства никому не хотелось. Поэтому был избран третий путь – переложить всю ответственность на разрушенный-таки “нерушимый Союз”, на прежних финансовых рулевых, с которых теперь взятки гладки.

Впрочем, для некоторых юридических лиц – клиентов КазВЭБ – правительство Сергея Терещенко решило сделать исключение и специальным распоряжением от 22 августе 1994 года вернуло им их вклады в Казвнешэкономбанке . Интересен перечень этих счастливчиков. В него вошли, например, управление делами аппарата президента и малое предприятие “Динар”, Усть-Каменогорский титано-магниевый комбинат и торговый дом “Ынтымак”, чье руководство (генеральный директор Г.Абишева) было известно особой родственной близостью к министру внешнеэкономических связей С.Абишеву.

Анализируя этот список, трудно определить объективный критерий, в соответствии с которым правительство столь избирательно проявляло обостренное чувство справедливости. Если в отношении госструктур логика подобных действий в какой-то степени объяснима, то в отношении частных компаний, малых предприятий выбор явно диктовался внеэкономическими соображениями. Государственным органам их кровные были возвращены так, будто речь шла о судьбоносных суммах, хотя иной раз дело явно не стоило затраченной бумаги на подготовку правительственных решений. Скажем, Госкоминтурист Казахстана имел на счету в КазВЭБ вклад в размере… 96 долларов. Распоряжением Сергея Терещенко эта сумма была торжественно возвращена вкладчику.

Остальным вкладчикам путь к их собственным деньгам был заказан. Но прошло несколько лет, оживилась финансовая жизнь в объединенном ТуранАлембанке, и памятливые клиенты пошли в атаку.

Из письма председателя правления Е.Татишева в Кабинет Министров РК:

Тогда же, в мае 1997 года руководство ТуранАлем банка представило в правительство информацию о просроченных ссудах. Список получился более чем внушительным. Вот несколько характерных эпизодов.

2 февраля 1995 года Алембанк в лице заместителя председателя правления Сагдиевой Р.М. предоставил компании банковскую гарантию на сумму 1.500.000 долларов в пользу шведской фирмы “Океро метал”. Кредит был предоставлен без обеспечения, без необходимого в таких случаях решения кредитного комитета и заключения юридического департамента. В конце декабря 1996 года задолженность АО “Казахстан Сауда” по гарантии составила:

• основной долг – 1.050.000 долларов;
• проценты – 722.177 долларов.

На этом печальная история взаимоотношений компании и банка не кончилась. Напротив, в силу каких-то таинственных причин банк все более охотно ссужал деньгами недобросовестного кредитора.

24 февраля 1995 года Алембанк вновь предоставил компании банковскую гарантию на сумму 4.900.000 долларов на поставку медных катодов АО “Жезказганцветмет”. Со стороны заемщика – АО “Казахстан Сауда” соглашение подписал генеральный директор компании Хаиров К.Б.

В нарушение процедуры выдачи кредита снова отсутствовало решение кредитного комитета, а также обеспечение под выдачу гарантии. По состоянию на 30 декабря 1996 года задолженность по гарантии составила:

• основной долг – 2.784.090 долларов;
• проценты – 612.069 долларов.

Вслед за этими двумя кредитами компания с необыкновенной легкостью взяла в том же банке третий. 10 апреля 1995 года та же госпожа Сагдиева предоставила АО “Казахстан Сауда” кредит в размере 2 млн. долларов на приобретение мебели для гостиницы “Анкара”. Кредит в виде аккредитива был выдан на основании заявки компании без какого-либо обеспечения. И снова, как отмечается в официальных бумагах, имело место нарушение процедуры выдачи кредита: отсутствовало заключение кредитного отдела, юридического отдела банка, не было и необходимого решения кредитного комитета. То есть двумя миллионами долларов руководитель банка распорядился единолично, видимо, полностью доверяя своему клиенту. Однако у клиента что-то не сложилось: как позже объяснил господин Хаиров, деньги поставщику заплатили, а мебель… не пришла. Что ж, бывает.

После таких неудач для компании самое время распродать последнее имущество и вернуть банку долги. Однако такой рыцарски честный вариант в Казахстане был чистой фантастикой. “В данное время обязательства АО “Казахстан Сауда” превышают его активы и нет возможности погасить долговые обязательства, - отмечали эксперты ТуранАлем банка в мае 1997 года. – Применение закона “О банкротстве” к данному заемщику также не принесет должных результатов, потому что основные средства и активы не покрывают обязательств по выданным кредитам”.

Получилось даже лучше, чем в поговорке: семь бед, а к ответу привлечь некого.

Один из кредитов, выданных корпорации “Алемсистем”, чуть не повлек за собой международный скандал (правительству стали грозить мораторием на займы и снижением рейтинга). Об этом подробно рассказано в главе “Не дай Вам Аллах задолжать американцам”. Числились за “Алемсистем” и другие невозвращенные долги.

9 апреля 1993 года Алембанк и корпорация заключили кредитное соглашение на сумму 7,5 миллионов долларов. Деньги предназначались для оплаты контракта между “Алемсистем” и известной корейской фирмой “ДЭУ Корпорейшн”. Бизнес-замысел был незатейлив как все гениальное: купить у корейцев партию автомобилей и обогатить ими таксопарк Алма-Аты. Машины будут ездить, люди будут платить и, глядишь, через несколько лет все окупится: и кредит можно будет вернуть, и с автомобилями остаться, и прибыль посчитать. Более тщательной экономической экспертизы проекта никто не проводил, выгода от его реализации была очевидна для всех, в том числе – для премьер-министра Терещенко.

20 мая 1994 года Министерство финансов РК выдало корпорации первую гарантию по сделке:

Вскоре по улицам южной столицы задорно поехали желтые “Рэйсеры” с шашечками. Но спросом у горожан они не пользовались. Авторы проекта не предусмотрели некоторых моментов: чрезвычайно низкой платежеспособности населения, высокого уровня безработицы и как следствие – жесточайшей конкуренции в сфере таксомоторных услуг. Позволить себе кататься на “Рэйсере” могли в основном богатые иностранцы. Местные нувориши предпочитали собственные “Вольво”, “Аудио” и “Мерседесы”, а народ победнее довольствовался дешевыми услугами автомобилистов-частников на “Жигулях”, “Волгах” и восстановленных иномарках, перегоняемых в Казахстан из Германии. Для многих тысяч людей, владеющих автомобилями, частный извоз стал основным источником дохода. Расценки на этот вид услуг упали настолько, что едва перекрывали стоимость затраченного бензина.

В этой ситуации ни о каких прибылях для “Алемсистем” не могло быть и речи. Более того: к началу 1996 года стало очевидно, что казахстанская сторона не сможет расплатиться по кредиту без помощи государства. Корейские партнеры обратились в Минфин. Оттуда им пришло тревожное послание: заместитель министра М.Аманбаев, пытаясь не допустить лишних расходов из бюджета, отрицал очевидное – святую обязанность правительства отвечать по собственным гарантиям.

Представьте, что вы заняли крупную сумму своему соседу, и он дал вам расписку, обязуясь вернуть деньги к такому-то сроку. Подходит срок, вы видите, что сосед “не чешется”, сами обращаетесь к нему, а в ответ… В ответ сосед приводит с десяток необычайно весомых аргументов в пользу того, что его расписка уже “аннулирована”. Вы, например, узнаете, что за время, пока сосед пользовался вашими деньгами, его жена приказала ему вписать все долги в амбарную книгу. Те долги, которые он не вписал, считаются аннулированными. Чем не аргумент? И вообще, надо разбираться с женой соседа. Правда, она у вас денег не занимала, и вообще у нее денег нет, но все-таки лучше обращаться к ней.

Понятно, что такого рода логика не могла удовлетворить корейских партнеров. Им было хорошо известно, что “Алембанк” находится на грани банкротства и пользы от него для кредиторов даже меньше, чем от жены соседа. Поэтому корейцы мягко, но настойчиво продолжали добиваться своего – уже на высоком официальном уровне.

Эксперты из Минюста Казахстана дали заключение по документам: корейцам надо заплатить. В итоге 19 февраля 1996 года вышло специальное постановление правительства “О погашении задолженности финансово-инвестиционной компании “Алемсистем”. Полтора миллиона долларов с процентами перекочевали из государственной казны на счета “ДЭУ корпорейшн”.

Как обычно, правительство рассчитывало после этого получить с паршивого кредитора хоть шерсти клок, а также хорошенько попортить ему нервы. В постановлении говорилось:

Но к тому времени ситуация в “Алемсистем” была та же, что и в “Казахстан-Сауда”: обязательств ого-го, а активов кот наплакал. Так что реальных источников для возмещения бюджетных затрат не просматривалось.

Что же касается злоупотреблений отдельных лиц, то выявить их оказалось просто невозможно. Как доказать, что светозарный таксомоторный проект был профинансирован со злым умыслом – растратить казенные миллионы и втихаря набить мошну? Помилуйте, все участники и покровители этого предприятия раньше думали о Родине, а потом – о себе. Все искренне желали, чтобы алматинцы наслаждались услугами комфортабельных такси, а государственный бюджет невиданно обогатился. Только вот опыта не хватило. Не посчитали как следует. Или посчитали, но сильно ошиблись. Но за это у нас не сажают. Даже если растрачены миллионы.

Еще одним любимым клиентом Алембанка, для которого его руководители никогда не жалели кредитов, была павлодарская компания “Пульс”, имевшая среди высоких покровителей уже знакомого нам областного акима Асыгата Жабагина. В течение 1992 года эта фирма взяла в банке три кредита на общую сумму 6,5 миллионов долларов. Цели, как всегда, были исключительно благие.

Кредит в 1,5 миллиона долларов, выданный 4 мая 1992 года, предназначался на приобретение оборудования для обойной фабрики и покупку автомобилей. К слову сказать, импорт оборудования для изготовления стройматериалов, одежды и обуви был одной из наиболее распространенных статей кредитования. Если бы все это оборудование исправно поступило в республику и заработало, то Казахстан, наверное, оказался бы затоварен высококачественной отечественной продукцией, а тысячи “челноков” отказались от унизительных манипуляций с баулами и пополнили ряды производственников. Однако этого не произошло. Напротив, по оценкам специалистов, более 80 процентов потребностей в изделиях легкой промышленности и стройматериалах до сих пор удовлетворяется за счет импорта из ближнего и дальнего зарубежья.

В случае с “Пульсом” обойное оборудование должна была поставить шведская фирма “Ландра”, а автомобили – всем известная “Вольво”. Вернуть кредит поначалу предполагалось уже 20 апреля 1993 года. Потом были две пролонгации, набежали проценты… В общем, все понятно.

Но “Пульс” не отчаивался. 21 августа он взял в Алембанке еще один кредит – и снова на 1,5 миллиона долларов (приятная сумма, не так много, но и не мало, на жизнь хватит) теперь уже для приобретения фабрик по переработке мясомолочной продукции, производства мороженого и упаковочной тары. Поставщиками должны были стать компании из Италии и Лихтенштейна. Со стороны банка кредитный договор без всяких предварительных экспертиз подписал Берлин Иришев.

Судьба второго кредита оказалась столь же незавидна. Две пролонгации, отсутствие средств на счетах у “Пульса”…

14 декабря 1992 года неисправимые оптимисты из Алембанка выдали неисправимым оптимистам из Павлодара третий кредит – теперь уже на 3,5 млн. долларов. Название проекта, как всегда, звучало солидно: строительство предприятий по переработке мяса, молока, производству горчицы и тароупаковки. Любопытно, что среди целей предыдущего кредита тоже значилось производство упаковочной тары. То есть за несколько месяцев суперактивный “Пульс” решил упаковать всю республику – только деньги давай. Как отказать таким энергичным ребятам?

Во всех этих случаях не были соблюдены элементарные процедуры, обеспечивающие возврат денег. Отсутствовали, например, заключения юридического отдела банка. Имелось заключение начальника отдела проектного финансирования и инвестиций К.Дамитова (будущего председателя Нацбанка РК), но… заключение отрицательное.

То есть в “среднем звене” Алембанка предупреждали о том, что давать павлодарцам деньги под их прожекты нельзя, а руководство банка проявило удивительную доверчивость и не прислушалось к этим предостережениям.

Любопытно и гарантийное обязательство, предоставленное заемщиком. Собственных активов у “Пульса”, как водится, не было, поэтому за возврат долгов фирмы поручился глава Павлодарской областной администрации Жабагин. Почему бы не поручиться, если рискуешь при этом не своими собственными средствами, а ресурсами областного бюджета?

Позже банк и фирма оформили договор о залоге. Суммы были указаны внушительные: 3,5 млн. долларов – оборудование по переработке молочной продукции, 2,5 млн. долларов – упаковочное производство… Кое-какая продукция из-за рубежа в адрес “Пульса” все же пришла, и ее поспешили оценить по явно завышенным расценкам.

А после случилось страшное. “Пульс” отказался выплачивать долг, и Алембанк попытался взыскать с него деньги в судебном порядке. Два великих друга – фирма и банк – затеяли тяжбу. Арбитражный суд назвал точную сумму долга (со всеми пенями и процентами) – 8.566.370 долларов 28 центов. Но справедливость к тому моменту уже не могла торжествовать, потому что “Пульс” почти не бился из-за отсутствия средств на его банковских счетах.

Оставалось последнее средство – наложить взыскание на имущество фирмы. Но не столь просты павлодарские бизнесмены, чтобы в такой ситуации за здорово живешь оставить своим кредиторам богатое наследство. Явившиеся в офис компании судебные исполнители не нашли уже ни оборудования для переработки молока, ни обойных и тароупаковочных фабрик. Все испарилось, исчезло, ушло в небытие. В результате имущество “Пульса” было оценено в 500 тысяч долларов. Но и эта сумма Алембанку не досталась, так как никто не взял на себя труд продать остатки былой роскоши. Описанное имущество было отдано на хранение… главному бухгалтеру “Пульса” госпоже Макаровой. Как говорится в известной басне, щуку бросили в реку.

На том дело и кончилось.

Компанию “Онтустик” опекал лично премьер Сергей Терещенко, который, как известно, ранее руководил Чимкентской областью. Одно время даже ходили слухи, что Сергей Александрович является акционером компании, во всяком случае имеет от ее бурной деятельности свою долю прибыли. Но среди акционеров его фамилия не значится, зато была масса предприятий из Южного Казахстана - Чимкентоптторг, Чимкентметаллоптторг, Чимкентхимоптторг, завод Чимкентшина, товарная биржа “Жибек Жолы” и т.д.

Не порадеть такой родной компании было просто нельзя. 21 декабря 1993 года Терещенко направил руководству Алембанка ходатайство о выделении кредита под чрезвычайно перспективный проект - приобретение товаров народного потребления у швейцарской фирмы “Багир Командитиз”. Сумма кредита – 3 миллиона долларов.

Почему в качестве продавца выступила именно швейцарская компания, сказать трудно. С одной стороны, Швейцария – очень дорогая страна. И уж если там за дело берется посредник, то стоимость товаров народного потребления вряд ли окажется доступной для небогатого казахстанского населения. Куда перспективнее было бы купить аналогичные товары где-нибудь в Китае, Турции, Пакистане. С другой стороны, сделки через швейцарских партнеров были чрезвычайно перспективны с точки зрения формирования финансовых “заначек” в знаменитых швейцарских банках. Мало ли на что могли в дальнейшем понадобиться деньги – причем даже не фирме “Онтустик”, а тем, кто стоял за ней и благословил ее на эту сомнительную товарно-денежную операцию.

Экономический анализ проекта, как обычно, не проводился, зато имелось некое подобие обеспечения – гарантийное письмо ПО “Каззаготхлопкопром”. Для пущей надежности Алембанк в дополнение к этой гарантии заключил с “Онтустик” договор залога. В качестве залога фигурировали товарные запасы на складах заемщика.

Таким образом, в момент оформления кредита – в 1993 году все выглядело на редкость надежно. Зато к моменту возврата денег в 1995 году, словно в недоброй сказке, ситуация стала мрачной и безысходной. Деньги в банк не вернулись. Банкиры попытались потребовать долг с гаранта, но на счетах “Каззаготхлопкопрома” давно уже не было ни тенге. Банкиры кинулись описывать залоговое имущество, но товарные запасы со складов компании “Онтустик” давно испарились.

Тогда Алембанк направил в суд иск на сумму 2,3 млн. долларов. Суд был тоже своим, чимкентским. И разбирательство это прекратил, даже не приняв какого-либо конкретного решения.

Совместная Итало-Казахстанская холдинговая компания была создана двумя добрыми партнерами: со стороны итальянцев – консорциумом “КАВИТАЛ”, со стороны казахстанцев – финансово-инвестиционной компанией “Алемсистем”, президентом которой в то время был Берлин Иришев.

Таким образом, господин Иришев был един в трех лицах: руководитель Алембанка, руководитель компании “Алемсистем” и соучредитель “Италко”. Это единство давало массу соблазнительных возможностей. К примеру, СП могло обратиться в Алембанк за кредитом, а в качестве обеспечения предоставить банку гарантийное письмо от “Алемсистем”. В итоге вроде бы и все формальности соблюдены, и все совершается в пределах одного просторного кабинета: и со стороны заемщика, и со стороны кредитора, и со стороны гаранта выступает всемогущий и вездесущий Берлин Кенжетаевич.

Так и получилось. 25 августа 1993 года Алембанк выдал “Италко” кредит в размере 643,4 тысяч долларов для финансирования проекта по производству в Казахстане оконных и дверных блоков. Спустя несколько дней – 13 сентября 1993 года без всяких экспертиз и экономических обоснований было подписано второе кредитное соглашение. На этот раз СП получило от Алембанка 540 тысяч долларов для оплаты контракта по приобретению оборудования для ресторана.

В обоих случаях не было ни заключения юристов, ни решения кредитного комитета.

В качестве обеспечения первого кредита Алембанк принял гарантийное письмо… корпорации “Алемсистем”. Как пелось в народной частушке тех лет:

Сам себе кредит даю,

сам и га-ран-ти-рую.

Позже, 30 ноября 1994 года, Иришев вдруг спохватился и заключил с “Италко” договор залога. Почему спохватился, сказать трудно, но если учесть, что несколько раньше, в октябре, премьер Терещенко ушел в отставку, многое становится более понятным. Новая метла обычно метет по-новому. Учитывая это обстоятельство, Иришев, вероятно, решил позаботиться о внешней стороне некоторых контрактов с его участием.

Залогом послужило имущество “Италко” и СП “КАВИД” (“Казахстанская фабрика окон и дверей”), оцененное в 696 тысяч долларов. Это же имущество стало залогом и по второму кредиту. По мнению специалистов, оценка залога значительно превышала его фактическую стоимость.

Завершились эти финансовые манипуляции печально. СП “Италко” и “КАВИД” обанкротились, оборудование для ресторана прибыло в Казахстан, но затем было демонтировано и вывезено за пределы республики.

Алембанк не решился судиться и грубо требовать возврата долгов со своего собственного детища – “Алемсистем”. Тем более бесполезно было что-то требовать у итальянцев. Новые руководители Алембанка обращались за помощью в Государственный следственный комитет РК, в Генеральную прокуратуру, но призывы изобличить виновных и хоть что-нибудь вернуть кредитору остались без ответа.

Работала в Павлодаре небольшая фирма во главе с господином Этекбаевым. Неизвестно, чем заслужил названный господин расположение руководства Алембанка, чем вызвал у бывалых банкиров безоговорочное доверие, только 16 июня 1995 года Алембанк ни с того ни с сего выдал “МАДИ” 5 миллионов долларов.

Мало того, 3 июля 1995 года отважный директор “МАДИ” обратился в банк за новой гарантией на сумму 2,4 млн. долларов. И вновь банк не решился отказать крутому провинциальному бизнесмену. В соответствии с дополнительным соглашением ему предоставили неподтвержденную банковскую гарантию в пользу германской фирмы “Норддойче Аффинери” под реализацию контракта на поставку меди. Зачем фирме “МАДИ” понадобилось импортировать в Казахстан медь, то есть ехать в Тулу с собственным самоваром, осталось загадкой. Но, по-видимому, в этой странной сделке были заинтересованы персоны куда более значительные, чем г-н Этекбаев. В качестве контргарантии по кредитам фигурировали документы от солидного предприятия – АО “Жезказганцветмет”.

Как только деньги были получены, выяснилось, что их вовсе не собирались тратить на обеспечение импортных поставок. С миллионами из Алембанка обошлись крайне бесцеремонно: ими поначалу завладел “Жезказганцветмет”, доллары были отконвертированы в тенге, то есть проданы, а полученная сумма была перечислена на счет фирмы “МАДИ” в совершенно другом банке. После этого владельцы фирмы спокойно потратили тенговую “выручку” на собственные нужды.

Впоследствии многочисленные проверяющие комиссии усердствовали, пытаясь найти хоть какие-то концы, но пришли к одному выводу: “Дальнейшее использование средств проследить невозможно”.

По всей вероятности, таинственная фирма “МАДИ” и руководство “Жезказганцветмета” действовали по заранее рассчитанному плану, результатом которого стала растрата крупных финансовых ресурсов.

Кредитору – Алембанку вскоре пришлось расплатиться за красивую жизнь своего заемщика. Поскольку “МАДИ” не исполнила обязательств перед “Норддойче Аффинери”, германские партнеры стали требовать возмещения убытков. В феврале 1996 года австрийский “Ай Эн Джи Банк” обратился в Алембанк с требованием возвратить аванс под контракт на поставку меди. Алембанку ничего не оставалось, как оплатить “из собственных средств” 2,4 миллиона долларов.

Конечно, банкиры при этом страшно переживали и сожалели о проявленной ими доверчивости. Теперь они уповали на правоохранительные органы. О захватывающей истории с фирмой “МАДИ” были подробно проинформированы Государственный следственный комитет Казахстана, прокуратура Павлодарской области и управление по борьбе с экономическими преступлениями. Мощные следственные бригады взялись за дело, но как-то быстро к нему остыли. В официальных бумагах фигурировала обтекаемая формулировка: “Положительные результаты не получены”.

В феврале 1996 года фирма “МАДИ” решила самоликвидироваться. Задача закономерная, поскольку свою высокую миссию обогащения узкого круга неизвестных лиц фирма достойно выполнила. По закону ликвидационная комиссия была обязана сообщить о начатом процессе главному кредитору – Алембанку. Но комиссия по рассеянности запамятовала о том, что “МАДИ” имеет долг в несколько миллионов долларов. В итоге Алембанк даже не узнал о

тихом исчезновении своего любимого клиента.

Когда же банкиры узнали, страшно разгневались и направили судебный иск с требованием признать действия ликвидационной комиссии незаконными. Иск поступил в коллегию по хозяйственным делам Павлодарского областного суда. То есть в очередной раз суд был “своим”, а значит в полной мере учитывал интересы ответчика. Посмотрели судьи на бедную обанкроченную “МАДИ” и решили простить ей, грешной, все былые финансовые забавы.

В общем, плакали миллионы долларов. То ли действительно господин Этекбаев оказался хитрее всех на свете, то ли люди, стоящие за его спиной, имели возможность свести на нет любые “наезды” правоохранительных структур.

На заре рыночных преобразований все новорожденные казахстанские фирмы делились на три основные категории. В первой – фирмы с казахскими названиями – “Кайнар”, “Тулпар”, “Тумар”, “Сункар”, “Дидар”, “Динар”, “Толкын” и т.д. Их создатели явно пытались соответствовать официальной установке на формирование национальной буржуазии и приращение у этой буржуазии собственного капитала. Отсюда характерный национальный колорит в выходных данных.

Ко второй категории относились фирмы с “русскими” названиями (“Наташа”, “Прогресс”, “Надежда”) или маловразумительными аббревиатурами, указывающими на принципиальный интернационализм отцов-основателей: КРАМДС, “Интекс”, “Финвест”, “Тоник” и т.п.

И, наконец, третью категорию составляли фирмы с английскими названиями, которые писались с помощью кириллицы. Это выражало претензию на международные стандарты ведения бизнеса, знание иностранных языков и желание изначально придать предприятию “международное” звучание.

В соответствии с этим полушутливым делением фирма “Трейдинг Сервис” во главе с ее президентом Мереем Омаровым была рождена, чтобы штурмовать мировые рынки. Начало штурму положило заключенное 16 ноября 1992 года кредитное соглашение с Алембанком на сумму 3 миллиона долларов. Этими деньгами предстояло расплатиться с иностранной фирмой “Кормаксвелл Лтд”, которая предложила поставить в Казахстан продукты питания и товары народного потребления.

В качестве обеспечения возврата кредита банку предоставили страховой полис компании “Казахстан” (председатель правления – О.Ивко, заместитель председателя – Г.Винокуров). Этой нехитрой бумаги оказалось достаточно, чтобы руководство Алембанка приняло решение о выдаче денег без каких-либо консультаций со специалистами. Казалось бы, чего проще: отправить документы на пару этажей ниже и попросить заключения кредитного и юридического отделов, а для пущей убедительности – решение кредитной комиссии банка. Но нет, все эти процедуры “Трейдинг Сервису” удалось счастливо обойти и получить деньги сразу, “из первых рук”.

После этого срок погашения кредита несколько раз пролонгировали, надеясь на то, что у господина Омарова заговорит совесть. Но “Трейдинг Сервис” не реагировал ни на мольбы, ни на угрозы. Тогда Алембанк инициировал судебный процесс. 21 июля 1995 года арбитражный суд взыскал с должника сумму кредита. Денег на счету у фирмы не было, поэтому судебные исполнители арестовали принадлежащее ей здание в Алма-Ате. Но что-то случилось в судебном механизме, какой-то странный сбой, словно в высоких слоях атмосферы возникло мощное неведомое влияние. В итоге, как указывается в официальных документах, “на стадии исполнения приказа по данному делу исполнение решения было приостановлено и дело было направлено на новое рассмотрение”.

На этот раз арбитражный суд принял иное решение – взыскать задолженность (а к тому времени с процентами набежало 2.349.323 доллара) не с заемщика, а с его страховщика – страхового общества “Казахстан”. Для Алембанка это означало полную утрату надежд на возвращение денег, поскольку “Казахстан”, как выяснилось, не имел ни денег, ни имущества, ни лицензии на проведение страховой деятельности, ни даже расчетного счета в банке. То есть вроде и был “Казахстан” и в то же время точнее сказать, что его не существовало, а существовала некая видимость, с логотипами, печатью и фирменной бумагой, на которой можно было гарантировать возврат по кредитам любой величины. Успешно переведя стрелки на своего страховщика, фирма “Трейтинг Сервис” быстро реорганизовалась и превратилась в МЧП “Рашид Лтд” с новым руководством и новыми смелыми бизнес-планами.

Самое время проникнуться сочувствием к обманутому Алембанку, если бы не одно “но”. Ведь страховку от страховой фирмы принял не кто-нибудь, а тот же Алембанк. Почему же тогда взыскательные банкиры не установили, что АО “Казахстан” - это подпоручик Киже, производитель фиктивных гарантий? Что помешало выявить недобросовестный сговор заемщика с виртуальной страховой фирмой и вывести всех потенциальных растратчиков на чистую воду?

Нет, в 1992 году Алембанк с аппетитом “проглатывал” любую филькину грамоту. Вероятно, потому, что его руководство было весьма заинтересовано в раздаче кредитных ресурсов.

Тот редкий случай, когда чем больше отдаешь, тем больше тебе достается.

Долгое время у казахстанских чиновников были мизерные, почти что нищенские зарплаты. В 1995 году министр получал около 100 долларов в месяц, со всеми премиями и лечебными – под 150. На эти деньги трудно было прожить в одиночку, а не то что прокормить семью, поддержать детей, удовлетворить милые прихоти прекрасной половины. Однако казахстанские министры держали марку и были, как правило, щедрыми мужьями, добрыми отцами, а иногда еще и любителями дорогостоящих романтических приключений.

На расспросы журналистов, как им удается красиво жить с этакой-то зарплатой, обычно следовал один из трех вариантов ответа:

• меня содержит жена (племянник, сын, дочь, зять, бабушка, дедушка, теща) – самый распространенный ответ, прозвучавший однажды даже из уст главы государства Нурсултана Назарбаева, которому, как известно, материально помогают его состоятельные родственники;
• я имею капиталы благодаря бизнесу, которым я занимался до перехода на государственную службу (ответ, ставший классическим благодаря бывшему премьер-министру Кажегельдину);
• у меня много друзей, которые бескорыстно мне помогают. К тому же я тщательно экономлю деньги в зарубежных командировках и время от времени за щедрые гонорары пишу статьи для газет и журналов.

Последний вариант ответа напоминал старый советский анекдот про Абрама, который купил две “Волги”, построил две дачи, и на вопрос о размере зарплаты с болью отвечал: “Сто рублей в месяц”. – “Как же ты можешь так жить при такой-то зарплате?” – недоумевали любопытные. – “Ну, так ведь мне и трудно”, - вздыхал Абрам.

История с фирмой “Интекс” относится к первому варианту министерского “обеспечения”. Генеральным директором этой компании была Е.Макиевская – жена известного в республике правительственного деятеля Н.М.Макиевского.

Николай МАКИЕВСКИЙ, 1941 г.р., специальность – инженер-строитель. Работал на различных должностях в строительных организациях Павлодарской и Джамбулской областей. В 1983 году назначен заместителем министра строительства предприятий тяжелой индустрии КазССР, в 1984 году возглавил это министерство. С сентября 1986 года – министр строительства КазССР. В 1988 году назначен заместителем председателя Совета Министров КазССР-председателем Государственного строительного комитета. С февраля 1990 года – заместитель председателя Совета Министров КазССР. С декабря 1990 года – председатель Госкомиссии КазССР по чрезвычайным ситуациям. В сентябре 1995 года назначен председателем Госкомиссии по подготовке переноса столицы РК. Жизненное кредо – “Порядочность, профессионализм, трудолюбие, дисциплина и ответственность”. Идеал политического деятеля – Н.Назарбаев.

Компания “Интекс” специализировалась на строительстве. Но не простом, а особо ответственном, элитном. В июле 1993 года Алембанк предоставил предприятию валютный кредит – 1 миллион долларов на строительство коттеджей и резиденций для иностранных посольств. Срок возврата – один год.

Как обычно, при принятии решения о предоставлении кредита руководство банка не посоветовалось с юристами и не вынесло это дело на обсуждение кредитного комитета.

В том, что фирма, где задавала тон жена министра, взяла кредит, не было никакого криминала. Легко объяснялась и специфика бизнес-проекта: Е.Макиевская, как и ее муж, по специальности -профессиональный строитель, а посольские работники действительно нуждаются в комфортных условиях для работы и отдыха.

Что-то очень похожее на криминал началось позже, когда специальная проверяющая комиссия установила, что фирма “Интекс” истратила почти 1 миллион долларов не по назначению. В заключении комиссии не уточняется, как именно был истрачен этот злосчастный миллион. То ли на него “Мерседесы” купили, то ли выплатили в качестве тринадцатой зарплаты руководству предприятия, находящегося на переднем крае рыночных преобразований.

Известно только, что фирма не смутилась, а стала бомбардировать правительство письмами с просьбой пролонгировать ей сроки погашения кредита. Сергей Терещенко очень внимательно прислушивался к просьбам госпожи Макиевской и неоднократно давал указанию Алембанку “помочь” концерну “Интекс”.

Но как помочь людям, которые взяли у вас миллион долларов и непонятно куда его подевали, а после этого еще и возмущаются в ответ на ваши попытки вернуть деньги? Может, и пытались в Алембанке проникнуться искренним сочувствием к своим клиентам из “Интекса”, но никак не получалось. 21 ноября 1994 года банк направил последнее предупреждение: в срочном порядке погашайте задолженность, а не то…

В “Интексе” снова отмахнулись. Тогда юристы “Алембанка” направили иск в арбитражный суд. Началась долгая тяжба. Каждое решение не в свою пользу “Интекс” оспаривал в вышестоящей инстанции. Однако неповоротливая судебная машина работала медленно, но верно. Вопрос решился в пользу Алембанка. Высший арбитражный суд, выше которого прыгать было вроде бы уже некуда, обязал фирму вернуть Алембанку круглую сумму – без малого полтора миллиона долларов.

Пришлось руководству “Интекса” пойти навстречу своим упорным кредиторам и подписать протокол согласования порядка и сроков погашения ссудной задолженности. В соответствии с этим документом последнюю сумму задолженности предполагалось перечислить банку в конце второго квартала 1997 года.

В Алембанке уже порадовались мирному разрешению вопроса, но, как показали дальнейшие события, успокаиваться было рано. Коварные представители “Интекса”, вооружившись согласованным протоколом, обратились в инстанцию повыше Высшего арбитражного суда – в Коллегию по хозяйственным делам Верховного суда РК с ходатайством об отзыве из банка приказа по предыдущему судебному делу “в связи, - как гласит официальная формулировка, - с изменениями сторонами порядка исполнения решения”.

Коллегия рассмотрела эту бумагу и решила, что раз истец и ответчик пришли к доброму согласию, необходимость в жестких мерах по отношению к фирме “Интекс” отпала. Арест с ее имущества сняли, приказ о взыскании госпошлины отозвали. То есть предприятию создали все условия для организации успешной работы на благо кредитора – Алембанка.

Но работать на кредитора на самом деле никто не собирался. Разогнав “тучи”, сгустившиеся после решения Высшего арбитражного суда, фирма продолжила свою деятельность, но об Алембанке словно забыла. Ни ответа, ни привета. Тоскующие банкиры неоднократно обращались в ту же коллегию Верховного суда, просили призвать “Интекс” к ответу, пересмотреть свое чересчур гуманное решение, восстановить санкции по отношению к недобросовестному заемщику, но их просьбу не удовлетворили.

У нас нет каких-либо данных, указывающих на корыстный интерес в этом деле руководителей “Интекса”, в частности, госпожи Макиевской. И все же исчезновение 1 миллиона долларов наводит на некоторые раздумья. Учитывая, что “Интекс” и его руководство на редкость легко отделались, становится по-человечески понятна исключительная политическая лояльность господина Макиевского, который всегда называл в качестве идеала своего бывшего непосредственного начальника, а затем – президента РК Нурсултана Назарбаева.

В Туранбанке стремились ни в чем не отставать от своих коллег из Алема – ни в уровне доверия к заемщикам, ни в степени щедрости к тем, кто просит деньги. Здесь случались свои занятные истории и воплощались свои фантасмагорические сюжеты.

Один из них связан с фирмой “Ардви”, которой посчастливилось отыскать партнеров в горной Швейцарии. Мы уже обращали внимание на особую привлекательность этой страны для многих казахстанских бизнесменов, особенно из сферы торговли. Именно сюда тянуло представителей МВЭС Казахстана, коммерсантов из славной плеяды питомцев министра Сыздыка Абишева, именно отсюда приехал ставший экономическим советником, а затем и помощником президента РК Булат Утемуратов, здесь совершались тысячи крупных сделок. На протяжении нескольких лет Швейцария лидировала в списке стран-партнеров Казахстана во внешней торговле (не считая стран Содружества).

Специалисты объясняли это наличием в Швейцарии финансово-посреднической инфраструктуры, отлаженной еще с советских времен, благоприятного налогового климата, надежных банков и финансистов, знакомых со специфическим постсоветским менталитетом и умеющих хранить чужие тайны.

Возможно, эти условия привлекли и директора фирмы “Ардви” господина Лаханова. Летом 1995 года он заключил контракт с компанией “Рембер Лтд” (Женева), которая обязалась обогатить казахстанский рынок товарами народного потребления на сумму 2 миллиона долларов.

5 июля 1995 года Д.Лаханов направил в Туранбанк ходатайство о предоставлении кредита под заключенный контракт. В качестве обеспечения обязательств по гарантии фигурировал договор о залоге, заключенный однако не с фирмой “Ардви” (у нее, по-видимому, никаких особых активов не было), а с животноводческой компанией “Сейткалы Сутенов”. Предметом залога стало беспокойное имущество “Сутенова” – 2 тысячи голов баранов, 100 голов коров, 100 голов лошадей, а также менее традиционные объекты - офис, факс, - всего на 2 миллиона долларов. Оценку произвела аудитор Джапарова. Впоследствии выяснилось, что залог переоценен в несколько раз: лошади, коровы и бараны оказались не столь породистыми и ликвидными, как предположил уважаемый аудитор.

Редкий случай: документы по данному кредиту в порядке предварительного согласования попали в юридическое и кредитное управления Туранбанка. В обоих управлениях дали отрицательную оценку предоставленному залогу и усомнились в надежности гарантии.

И все же кредит фирме “Ардви” предоставили. Наперекор доводам специалистов, сомнениям скептиков и предостережениям своих же подчиненных председатель правления Туранбанка Кожагапанов “решил вопрос”.

Дальнейшее течение событий не нуждается в особых комментариях. Деньги швейцарским партнерам были отправлены, но не напрямую, а похитрее, через Русский коммерческий банк в Цюрихе. Поначалу все шло хорошо, “Ардви” даже получила копии отгрузочных документов. Однако потом выяснилось, что документы эти фиктивные. После чего фирма “Ребмер Лтд.” отказалась исполнять свои обязательства.

В общем, ни товара, ни денег. Представители Туранбанка кинулись к залогодателю – “Сейткалы Сутенову”. Но и здесь их ожидало полное фиаско: залог просто исчез. В никому не ведомом направлении умчались резвые кони, тихо проследовало в неизвестность стадо буренок и даже бараны сумели уйти от расплаты по кредиту.

Изредка в практике безоглядного, отчаянного кредитования встречались комические казусы. Когда отлаженная хитроумная система порождения частных капиталов оказывалась на грани сбоя. Но предпринимательская сметка не знала границ, и баланс интересов заемщика и кредитора быстро восстанавливался.

Так произошло с малым частным предприятием “Триал”, которое несмотря на свой скромный размер и немногочисленный персонал взяло в Туранбанке крупный кредит. Учредителем МЧП был некий Мухит Омаров. Он же руководил своей фирмой, занимая в ней должность директора.

В феврале 1995 года господину Омарову удалось оформить гарантийное письмо корпорации “КРАМДС” для получения кредита. Денег господин Омаров хотел получить много, очень много – 5 миллионов 200 тысяч долларов. Зачем одному человеку понадобилась столь внушительная сумма, совершенно непонятно. Был какой-то бизнес-проект, но настолько непутевый, что его стыдно было даже показывать специалистам. Поэтому глава Туранбанка Т.Кожагапанов не стал обращаться ни в юридический, ни в кредитный отделы, ни тем более в кредитный комитет. А решил в кредите на 5,2 миллиона Омарову отказать. Вот так, резко, сурово, в полном соответствии с интересами банка и государства.

Однако этот неординарный поступок был настолько жестоким, что, по-видимому, не соответствовал частным интересам заемщика и кредитора. Требовался компромисс, золотая середина.

Поразмыслив, г-н Кожагапанов нашел оптимальное решение. Он предоставил МЧП “Триал” кредит – но не на 5,2 миллиона, а всего лишь на… 1.800.000 долларов.

Для среднего казахстанца с зарплатой в 100 долларов в месяц (это было в 1995 году, а сейчас меньше) сумма кредита тоже выглядит более чем внушительно. Чтоб заработать такие деньги, статистическому середнячку надо корпеть в своей конторе или напрягаться над станком 1500 лет. Подобные хронологические масштабы пока что великоваты даже для смелых президентских стратегий.

Так что Мухиту Омарову явно повезло. Благодаря Туранбанку он сэкономил время, разжившись деньгами на полтора тысячелетия вперед. Но и г-н Кожагапанов не прогадал. В ответ на возможные упреки в свой адрес он всегда может со сдержанным достоинством возразить: да, я дал Омарову эти деньги, но ведь это гораздо меньше пяти миллионов долларов, которые ему гарантировал КРАМДС.

А поскольку КРАМДС вскоре свернул свою бурную экспансию в Казахстане, его президент г-н Те отбыл на постоянное место жительства в Калининград, а созданная с его участием знаменитая финансовая твердыня – КРАМДС-банк разделила трагическую судьбу “Титаника”, приходится признать, что мудрость г-на Кожагапанова сохранила банку 3,4 миллиона долларов.

Слово “фирма” звучит современно, но не совсем солидно. Другое дело привычное и куда более весомое сочетание “производственное объединение”. Сразу ясно, что люди там не огурцами торгуют, а умножают честь и славу Отечества, развивают производство. Таким “зеленая улица” и когда речь заходит о кредитах, поскольку это уже не просто кредиты, а “инвестиции в реальное производство”.

Была в Талдыкорганской области фирма “Гранит”, назвавшая себя “производственным объединением”. Решили в этой фирме взять крупный кредит в Алембанке. Дело оказалось несложным, хватило всего трех основных бумаг.

Во-первых, заручились поддержкой местной администрации. Заместитель главы ТКО И.Туктибаев подготовил для банкиров специальное ходатайство. Во-вторых, позаботились об обеспечении кредита. Гарантийное письмо выдало руководство Усть-Каменогорского титано-магниевого комбината. В-третьих, составили проект. Установили контакт с итальянской фирмой “Грегори” и увлекли ее перспективой производства в Казахстане изделий из природного камня. Предприимчивые итальянцы охотно согласились продать “Граниту” оборудование по распиловке и полировке специфического сырья.

С этими документами представители ПО “Гранит” явились в Алембанк, прямо к руководству. И.о. председателя правления банка С.Сазанов был настолько очарован проектом и представленными гарантиями, что, не раздумывая, принял решение о выделении кредита в размере 4.500.000 долларов. Поскольку господин Сазанов долгое время был правой рукой Берлина Иришева и имел непосредственное отношение к выдаче многих невозвращенных кредитов, есть смысл сказать о нем дополнительно пару слов.

Сатыбалды САЗАНОВ, 1941 г.р., окончил Казахский химико-технологический институт и Алматинский институт народного хозяйства. Инженер-строитель, экономист. Член КПСС до 1991 года. Работал на руководящих должностях в ряде организаций Чимкентской и Алма-Атинской областей. С 1977 года – начальник отдела, заместитель начальника, начальник управления Казстройбанка. С 1982 года – управляющий Кокчетавским облстройбанком. С 1987 года – заместитель председателя правления Промстройбанка КазССР. С 1991 года – заместитель председателя правления Алембанка Казахстана. В августе 1994 года назначен президентом Центральноазиатского банка сотрудничества и развития. Заслуженный экономист Казахской ССР.

То, что г-н Сазанов благожелательно отнесся к перспективному производственному проекту, заслуживает всяческой похвалы. Непонятно другое: к чему было торопиться в деликатном процессе расставания с миллионами долларов. Сазанов явно поспешил: документы “Гранита” обошли стороной кредитный и юридический отделы банка, а также кредитную комиссию.

Позже кредит дважды пролонгировали и назначили последний срок погашения задолженности – 1 января 1996 года. Пытаясь давить на твердокаменных “гранитчиков”, банк увеличивал проценты: на сумму просроченной задолженности начислял 40 процентов годовых. Явно нереальная плата за кредит, если учесть, что заемщик был далек даже от того, чтобы выплатить основную сумму.

У банка имелась последняя надежда - на гаранта, титано-магниевый комбинат. Однако руководство этого предприятия и без того испытывало финансовые затруднения. Алембанк обратился в суд, и тут его ждал сюрприз: коллегия по хозяйственным делам Алма-Атинского горсуда отказала в иске к УКТМК.

Больше рассчитывать было не на кого. “Гранит” давно перестал функционировать, каменных дел мастера разъехались кто куда. С грустью подсчитывали в Алембанке убытки по кредиту: основной долг – 4,2 миллиона долларов, проценты – еще 3,9 миллиона… Такое выгодное было соглашение, такие внушительные проценты, такой солидный распиловочно-полировочный проект.

Найдется ли камень, достойный того, чтобы увековечить погибшие мечты и исчезнувшие иллюзии сентиментальных руководителей Алембанка?