«Цена нефти»

Какие цели ставила перед собой компания “Мобил” в России и Казахстане?

 

 

Осенью 1997 года в Лондоне один международный бизнесмен по имени Фархат Таббах подал иск против трех представителей американского бизнеса, министра нефтяной промышленности Казахстана и одного из филиалов корпорации "Мобил". Он обвинял их в том, что они обманом лишили его миллионных комиссионных от сделки по своп-продаже нефти, заключенной между Казахстаном и Ираном сроком на десять лет. "Мобил" и другие соответчики отрицали обвинения, и им удалось представить контраргументы на все аффидевиты и документы, предоставленные Таббахом. Несколько месяцев спустя после подачи иска в суд, Таббах прилетел в США и ознакомил с планом по своп-сделке федеральные власти. Он также передал представителям Таможенной службы США несколько папок с документами, включая внутренние бумаги компании "Мобил": факсы и меморандумы компании.

 

Материалы, предоставленные Таббахом суду, а также внутренние документы "Мобил", собранные для данного отчета, представляют беспримерную картину деятельности крупнейшей нефтяной компании Америки на территории бывшего Советского Союза. Они поднимают вопросы относительно принятия компанией решений об участии в сделках, которые в конечном итоге работали на обогащение лиц, стоящих у власти в странах этого региона, включая президента Казахстана Нурсултана Назарбаева и бывшего премьер-министра России Виктора Черномырдина.

 

Начиная с 2000 года, Большое жюри федерального уровня в Вашингтоне ведет разбирательство и заслушивает свидетельства по поводу обвинений в осуществлении своп-сделок, а также обвинений, связанных с отмыванием денег и взяточничеством. Перед вторым Большим жюри в Нью-Йорке "Мобил" и другим американским нефтяным компаниям, работающим в Казахстане, пришлось отвечать на вопросы, связанные с возможными нарушениями ими Закона США о даче взяток зарубежным лицам. Согласно этому закону, принятому в 1977 г., ни одному американцу не разрешается "давать взятки зарубежным должностным лицам, будь то лично или через уполномоченного представителя, с целью внедрения на рынок или обеспечения своих деловых операций".

 

В случае с компанией "Мобил" в ходе внутреннего расследования следователи пришли к заключению, что предполагаемая сделка между Казахстаном и Ираном была лишь одним из звеньев в целом комплексе казалось бы рискованных деловых операций, задуманных Брайаном Уильямсом исполнительным вице-президентом компании. Расследование также привело к двум другим американцам, имена которых были названы в иске Таббаха: Джеймсу Г. Гиффену, нью-йоркскому банкиру и советнику президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, и Фридхельму Эронату, бизнесмену, который часто проводил сделки от имени "Мобил" за рубежом. Деловые контакты и дружеские отношения между этими тремя людьми уходят корнями в далекое прошлое, ими заключались миллиардные сделки по всему миру. И их деятельность, может быть, никогда и не стала бы предметом разбирательства Большого жюри, если бы они не поссорились с Фархатом Таббахом.

 

 

I. Начало

 

Казахстан и другие каспийские республики бывшего СССР (Узбекистан, Азербайджан и Туркменистан) стали печально известны благодаря эксплуатации, коррупции и нефтяным месторождениям, производящим впечатление бездонных, но бездонность которых, похоже, мало способствует улучшению жизни простого народа. Алма-Ата, деловая столица Казахстана, до сих пор выглядит тусклой и неблагоприятной в экологическом отношении - так, как она выглядела в советские времена, несмотря на десять лет постоянно расширяющегося нефтегазового сектора. Правда, рядом с президентским дворцом выросли два новых роскошных отеля для зарубежных бизнесменов, привлеченных в страну ее природными ресурсами.

 

Месторождение Тенгиз представляет собой одно из наиболее крупных открытий со времен Прудо Бэй на Аляске в 1968 году.

 

Чтобы принять участие в разработке Тенгиза, компании "Мобил" было необходимо заручиться поддержкой Джеймса Гиффена, который представлял правительство Казахстана .

 

Гиффен провел несколько лет, обрабатывая высших руководителей коммунистической партии, таких как Нурсултан Назарбаев, который был восходящей звездой на коммунистическом небосклоне Казахстана. В конце восьмидесятых Назарбаев, бывший рабочий металлургического комбината и инженер-металлург, стал первым секретарем коммунистической партии Казахстана. После распада Советского Союза в 1991 г. он стал президентом страны. А Гиффен стал тогда важным советником президента.

 

Режим Назарбаева быстро договорился об участии в кампании, развернутой первой Администрацией Буша в области ядерного разоружения бывших советских республик. Более тысячи боеголовок, которые в разгар Холодной войны Кремль разместил в Казахстане, были без лишнего шума отправлены обратно в Россию. Первоначально Администрация Клинтона заняла в Казахстане позицию, направленную на построение демократических институтов, что в значительной мере оказалось делом безнадежным, но вскоре стала делать акцент на вопросах безопасности - таких как борьба с торговлей наркотиками. Дипломатия сконцентрировала усилия на обеспечении возможностей американским нефтяным компаниям работать в Казахстане, а также на планах строительства трубопроводов, которые позволили бы молодым республикам поставлять свои нефть и газ непосредственно на западные рынки через черноморский порт в Турции в обход России на севере и Ирана на юге.

 

Сотрудники разведслужб США утверждают, что Назарбаев незаконно присвоил сотни миллионов долларов. Он также щедро делится привилегиями, которые дает ему занимаемый им пост (в его собственном понимании), с членами своей семьи. Его старшая дочь Дарига контролирует национальную телевизионную сеть, а его зять является президентом национальной нефтегазовой компании. Под управлением Назарбаева страна отнюдь не процветает. Социальные условия постоянно ухудшаются, валовый национальный продукт на душу населения составляет всего тысячу триста долларов в год. Внешний долг Казахстана составляет более восьми миллиардов долларов, и это при громадном и постоянно увеличивающемся оттоке капиталов из страны - пятая часть всей денежной массы страны находится в швейцарских банках. Несмотря на все это в Вашингтоне сформировалось мнение о Назарбаеве не как о диктаторе, а как о харизматическом лидере, который способствует сплочению нации.

 

По словам Уильяма Кортни, который стал первым послом США в Казахстане, "по мере укрепления своей власти Назарбаев становился все более и более авторитарным правителем, и все больше становилась его зависимость от Джеймса Гиффена". К 1995 году, говорит Кортни, "Назарбаев превратил Гиффена в обязательного посредника в ряде ключевых проектов". В конце восьмидесятых Гиффен помог "Шеврону" в сделке по приобретению доли в Тенгизском месторождении. Однако новый президент зарубежного отделения компании "Шеврон", Ричард Мацка, отказался в дальнейшем иметь дело с Гиффеном. Отношения компании в Казахстане быстро наладились. Известно, что Мацка с гордостью хвастался коллеге, что он "не заплатил ни одного паршивого цента" за посреднические услуги после заключения сделки по Тенгизскому месторождению. Однако впоследствии Гиффен потребовал плату "за успех предприятия" - и получил ее: семь с половиной центов за каждый баррель нефти, добытый "Шевроном" в Тенгизе. Это принесло ему миллионы долларов в качестве комиссионных, только в прошлом году эта сумма составила, по крайней мере, три миллиона долларов.

 

Как мне говорили люди, не понаслышке знающие состояние дел в Казахстане, все сильнее и сильнее власть Гиффена делалась зависимой от его умения содействовать Назарбаеву и его ближайшему окружению в правительстве, включая министра нефтегазовой промышленности Казахстана Нурлана Балгимбаева, в получении нефтяных барышей. Балгимбаев, ставший соответчиком по иску Таббаха, начал свою карьеру в семидесятых годах, когда работал инженером на советских месторождениях. В те годы он сдружился с Виктором Черномырдиным и другими людьми, которые создали Газпром - влиятельнейший российский энергетический консорциум. В 1994 году, после года неудач с компанией "Шеврон", он был назначен министром нефтегазовой промышленности Казахстана. Он постоянно говорил представителям зарубежных компаний, желающим работать в Казахстане, что для успеха их сделок им необходимо установить контакты с Гиффеном и компанией "Мекейтор", у которых были свои представительства в Казахстане.

 

Дэн Уайт, бывший руководитель АРКО, говорит, что когда в конце 1995 года он прибыл открывать офис в бывшем Советском Союзе, американский дипломат высокого ранга в Казахстане сказал ему: "Лучший способ добиться своей цели - это обратиться к Гиффену". Однажды днем в холле отеля Уайту довелось встретиться с министром нефти и газа Казахстана. Они обменялись любезностями, после чего Балгимбаев поспешил в аэропорт. В этот момент мужчина, сидевший рядом с ним, сказал: "Я - Джим Гиффен", а затем добавил: "Дэн, никто не встречается с Балгимбаевым, не поговорив прежде со мной". Последовала пауза, говорит Уайт, а потом тот сказал такую фразу: "Знаете, это довольно странное место. Так много людей носит с собой оружие, и с людьми происходят разные неприятные вещи".

 

Отношения Гиффена с президентом Назарбаевым не ограничиваются нефтяным бизнесом. Сейчас он является советником Казахстана по вопросам экономического планирования, инвестиций, здравоохранения и образования. Тем не менее, он был достаточно осторожен, чтобы все эти годы поддерживать также связь с ЦРУ, ФБР и различными американскими чиновниками. "Он часто встречался с нами и о многом ставил нас в известность", - говорит посол Кортни. "Мое личное впечатление таково, что Джим всегда старался быть законопослушным посредником. Я уговаривал его, чтобы он официально зарегистрировался в Департаменте юстиции как представитель иностранного государства" - как это обычно требуется от американцев, действующих от имени зарубежных правительств - "но он не хотел связываться с этим". (Гиффен отрицает факт подобных разговоров с Уайтом и послом).

 

II. Джентльменское соглашение

 

Осенью 1995 года Лучио Ното, тогда уже ставший во главе "Мобил", вместе с рядом высокопоставленных руководителей, отправили Гиффена и президента Назарбаева самолетом в Нассау, курорт на Багамских островах, для обсуждения того, что "Мобил" необходимо предпринять, чтобы получить доступ к Тенгизу. Во время нашей встречи один из руководителей "Мобил" рассказал, что во время своего пребывания на острове он и его коллеги шутили насчет того, как расстроится, должно быть, Ричард Мацке из "Шеврона" при известии о том, что его компании придется делить Тенгиз с другой американской компанией. "Негодование Мацке только усиливала нашу радость", - усмехнулся он.

 

Сотрудник "Мобил", принимавший участие в переговорах в Нассау, говорил, что казахстанская сторона выдвинула ряд необычных требований, желая получить, среди прочего, новый реактивный самолета "Гольфстрим" для Назарбаева, средства на строительство теннисных кортов у него дома, и четыре передвижных установки спутниковой связи для телевизионной сети его дочери Дариги. Дон Воелте, участвовавший в переговорах по Тенгизу в начале 1996 года, подтвердил, что Назарбаев просил самолет. "Мы сказали, что это абсолютно невозможно", - говорит Воелте. Как "Мобил" отреагировала на остальные требования, неизвестно.

 

Требования о теннисных кортах являлись обычным спутником бизнеса в странах бывшего Советского Союза. Реальной проблемой, стоявшей пред президентом Назарбаевым, было заручиться поддержкой России, то есть Виктора Черномырдина, который, по утверждениям разведслужб США, руководил перенаправлением многих миллионов долларов государственных денег в частные руки. Несмотря на достаточно скромную зарплату госслужащего, Черномырдин сейчас стал миллиардером, одним из десяти богатейших людей России.

 

Он контролировал систему российских трубопроводов, а поскольку все трубопроводы из Казахстана шли по территории России, он мог держать Казахстан в своей зависимости, накладывая ограничения на объем транспортируемой им нефти по этим трубопроводам, устанавливая высокие тарифы, и направляя определенный процент этой нефти на внутренний российский рынок. Любой шаг компании "Мобил", направленный на приобретение доли в месторождении Тенгиз требовал его одобрения.

 

Переговоры по Тенгизу были завершены "Мобил" 3 мая 1996 года. Окончательная цена составила более миллиарда долларов, что дало компании двадцать пять процентов в "Тенгизшевройле" - консорциуме, занимающемся разработкой этого месторождения. Шеврон сохранил за собой долю в пятьдесят процентов, оставив Казахстану всего двадцать пять процентов. Обе компании - "Мобил" и "Шеврон" - в маркетинговых целях открыли в Алма-Ате свои представительства. В настоящее время производимая в Тенгизе нефть приносит более миллиарда долларов прибыли ежегодно. Эдвард Чоу, бывший руководитель компании "Шеврон", сказал мне, что готовность Казахстана дать другой американской компании возможность приобрести долю в месторождении Тенгиз без какой бы то ни было конкуренции удивило все компании на мировом рынке, особенно учитывая большую заинтересованность в разработке этого месторождения европейских компаний.

 

Участники со стороны компании "Мобил" не переставали беспокоиться относительно возможности того, что их платежи пойдут не по адресу. Дон Воелте рассказал мне, как компанию беспокоил тот факт, что выплаты за покупку, производимые компанией правительству Казахстана через счета в швейцарских банках, могли впоследствии перенаправляться на другие счета для личного пользования казахстанскими лидерами. "Это было бы очень просто, - считает он. - Это был кошмарный сценарий, которого мы так боялись - что деньги в конце концов окажутся в других руках. Это пугало нас до смерти. Можно было только представлять себе это и делать предположения, но знать наверняка ничего не было возможно".

 

Бывший премьер-министр Казахстана Акежан Кажегельдин, в свое время являвшийся политическим конкурентом президента Назарбаева, а ныне проживающий в Лондоне в изгнании и направляющий оттуда деятельность оппозиции, сказал мне, что к концу 1997 года, когда он уже ушел в отставку, компанией "Мобил" было выплачено от 550 до 600 миллионов долларов за приобретенную ею долю в месторождении, однако только 350 миллионов долларов реально дошло до казахстанского казначейства. Кажегельдин сказал, что он не знает, что случилось с остальными деньгами, переведенными компанией "Мобил". Однако, сказал он, "я знаю, что эти деньги никогда не дошли туда, куда они изначально предназначались".

 

Точно также, в июле 1997 г. "Файненшл Таймс" рассказала о том, как оставшиеся неназванными казахстанские чиновники говорили, что "оказалось совершенно невозможным вычислить" место, где в конце концов закончили свой путь пятьсот миллионов долларов, выплаченных компанией "Мобил". Сумма, равная трем процентам валового внутреннего продукта Казахстана, "не попали в казахстанский бюджет", писала газета.

 

III. Своп

 

Стремление Казахстана к нефтяному обмену с Ираном не новость в нефтяном мире. Единственные порты, которыми располагает Казахстан, находятся на Каспийском море, не имеющего водного выхода в океан, тогда как Иран может транспортировать нефть на юг через Персидский залив и дальше в Индийский океан. Однако в мае 1995 г. Администрация Клинтона издала постановление, запрещающее американским компаниям вести торговые операции с Ираном, что включает запрет на все виды свопов без лицензии Департамента Казначейства.

 

Казахстан постоянно начинал и приостанавливал переговоры с Ираном по этому поводу, однако они возобновились с новой силой после вступления компании "Мобил" в ТСО (Тенгизский консорциум). В документах и контрактах, которыми обменивались две страны в последующие месяцы, "Мобил" не называлась в качестве участвующей стороны.

 

Наоборот, государственная компания Казахстана "Мунай-Импекс" достигла соглашения с Национальной нефтяной компанией Ирана. Нефть из месторождения Тенгиз направлялась бы по железной дороге в казахстанский порт Актау на Каспии. Затем вместе с нефтью, добываемой из месторождения в Бузачи, которое принадлежит исключительно правительству Казахстана, она бы транспортировалась танкерами в город Нека на севере Ирана для последующей переработки и отправки в Тегеран на местные нужды. В обмен же на казахстанскую нефть, соответствующее количество иранской нефти-сырца из месторождений, расположенных ближе к Персидскому заливу, а это более четырехсот миль южнее, забиралась бы указанным Казахстаном перевозчиком для выгодной перепродажи на мировых рынках. Ни один из поставляемых Казахстаном объемов нефти не принадлежал бы напрямую компании "Мобил", однако санкции, наложенные американским правительством запрещали американцам участвовать в подобного рода сделках, даже если нефть им и не принадлежит.

 

Гиффен привнес в переговоры по своп-сделкам нечто новое: он прославился своим умением обеспечивать лучший скотч и самые экзотические подарки для казахстанских лидеров. Один консультант, нанятый Гиффеном в ходе кампании 1998 года по переизбранию Назарбаева, рассказал мне, что Гиффен тратил сотни тысяч долларов на подарки. Салехи говорит, что он смог сам убедиться в этой щедрости. Как пишет Салехи, в то время, когда он и Гиффен ожидали своего рейса в аэропорту г. Алма-Ата, он показал ему "часы, которые, по его словам, были настоящими "Патек Филип" и стоили тридцать пять тысяч долларов. Эти часы он вез в подарок министру Балгимбаеву". (Гиффен отрицает эту историю). Гиффен был также весьма тщеславен. "Он бахвалился своими ботинками от какого-то там обувщика, он бахвалился своим номером в "Дорчестере", - рассказывал консультант. - Он бахвалился тем, как он может заставить любого плясать под его дудку. Вот почему на него свалилась вся эта куча проблем". Гиффен также похвалялся властью, которую он имеет в Казахстане, вспоминал также этот консультант, однако он всегда называл Назарбаева не иначе как "босс". (Этот человек весной дал подробные объяснения ФБР).

 

К весне 1996 г. слухи о готовящейся сделке начали циркулировать по Вашингтону, и должностные лица в Администрации Клинтона начали раздражаться. Один государственный чиновник вспоминает, что Шейла Хеслин из Совета по национальной безопасности, занимавшаяся вопросами, связанными с каспийскими энергоносителями, вызвала к себе руководителей "Мобил", включая Брайана Уильямса, чтобы задать им несколько вопросов по поводу планов, которые они вынашивают относительно обмена нефти с Ираном и напомнить им о санкциях, наложенных правительством США. "Люди из "Мобил" не реагировали абсолютно, рассказывал мне один из участников этой встречи. - Они не переставали спрашивать: Что вам известно? Что вам известно?". Позже Джеймсу Гиффену, который прибыл с очередным визитом в Вашингтон от имени правительства Казахстана, было указано, что правительство Казахстан может навлечь на себя множество политических проблем в своих отношениях с Конгрессом и Администрацией США, если пойдет на эту сделку с Ираном. Гиффен тут же заметил, что это "Мобил", а не только Казахстан, кто стоит за сделкой. Когда ему напомнили, что "Мобил" не может по закону участвовать в подобных операциях, то, по словам этого чиновника, Гиффен попытался уверить ее, что в "Мобил" "не так глупы, и что все будет сделано через итальянского трейдера". (Гиффен отрицает, что делал подобные заявления.)

 

В 1999 г. банковские служащие Швейцарии обнаружили, что около 85 миллионов долларов, предназначенных правительству Казахстана, были переведены на счет, который выглядел как личный счет, принадлежащий президенту Назарбаеву. Часть денег была переведена на этот счет со счетов, имеющим отношение к Джеймсу Гиффену. Эти сведения были переданы в Департамент юстиции США, поскольку Гиффен, в конце концов, является американским гражданином. Началось американское расследование этого дела.

 

Прошлым летом были опубликованы сообщения о том, что выплаты в размере более 60 миллионов долларов, полученных от трех американских нефтяных компаний ("Мобил", "Амоко" и "Филипс"), действовавших напрямую или через зарубежных посредников, делались на счета в швейцарских банках, контролируемых Гиффеном. Согласно заявлениям официальных лиц Швейцарии, около 30 миллионов долларов из тех денег были последовательно переведены на счета, находящиеся под контролем Назарбаева, министра нефтяной промышленности Балгимбаева и лидера оппозиции Кажегельдина. Кажегельдин публично признал, что получил банковский перевод в размере 6 миллионов долларов, но твердо заявил через своего адвоката, что эти деньги он вернул. Позднее стало известно, что в Вашингтоне начато повторное расследование по своп-сделке.

 

По сообщениям из Госдепартамента, президент Назарбаев сегодня весьма обеспокоен этим делом, которое, как он считает, имеет политическую подоплеку. "Он заводит разговор о расследовании со всеми", - сказал бывший посол США в Казахстане. Прошлым летом парламент Казахстана принял закон, который гарантирует Назарбаеву пожизненную защиту от любой правовой ответственности за свои действия на посту президента, за исключением государственной измены. Совсем недавно президент вызвал на себя новый огонь критики, проведя законопроект, согласно которому гражданам Казахстана было разрешено вернуть в страну свои капиталы. При этом не будет задаваться никаких вопросов: не будет выясняться происхождение денег, и деньги не будут облагаться налогом. Лидер оппозиции в парламенте заявил, что этот закон практически ничем не отличается от легализации отмывания денег. Он высказал предположение, что наибольшую выгоду от этого закона получит сам Назарбаев и его ближайшее окружение.

 

Назарбаев продолжает наступление на прессу и оппозиционные политические партии. Во время поездки в Алма-Ату прошлой зимой я встречался с редакторами оппозиционных газет, которые сообщали мне о закрытии оппозиционных изданий и радиостанций. Один известный журналист был осужден за критику президента в печати. Американский адвокат, в течение пяти лет практиковавший в условиях переживавшей нефтяной бум казахстанской экономики, рассказывал, что коррупция поразила все общество. "Надо платить за любой документ, за любой поступок, каждая должность продается и покупается", - рассказывает он. Он также привел мне ряд действующих расценок. Например, три тысячи долларов нужно отдать, чтобы получить работу в полиции или государственной таможенной службе. Стать судьей верховного суда будет стоить сотни тысяч.

 

В своей речи в Гааге в конце мая Генеральный прокурор США Джон Ашкрофт сказал: "Мы должны прийти к пониманию того, что коррупция - это не только нарушение закона, не только экономическая и не столько политическая проблема, но что она сама по себе аморальна". Она "не должна более восприниматься как непременная цена ведения бизнеса", - продолжал он. "Сейчас повсеместно признается, что последствия коррупции могут быть поистине разрушительными: разрушительными для экономики, разрушительными для бедных, разрушительными для легитимности и стабильности правительства, разрушительными для морального духа общества", - подчеркнул Генеральный прокурор.

 

 

 

 

"Нью-Йоркер" ("The New Yorker")