Запад нуждается в Казахстане: энергетика, безопасность, сотрудничество в Средней Азии. Но как можно развивать демократию в стране, где президент держит все карты в своей руке?
На прошлой неделе, когда я приехал уже под конец саммита Организации безопасности и сотрудничества в Европе (ОБСЕ), стояла температура 15 градусов ниже ноля по Фаренгейту (-26°C), а скоро, как мне сказали, будет минус 40 (-40°C). Все было запорошено снегом. Народу на улице не было. В восемь вечера стояла непроглядная тьма. Вот она — зима в Астане, казахской столице.
Почти все советские здания в Астане уступили место лощеным современным домам, многие из которых — небоскребы. Некоторые смотрятся довольно попсово (как в Лас-Вегасе), некоторые — очень неплохо. Столицу украшают работы Нормана Фостера и других всемирно известных архитекторов. Президент Нурсултан Назарбаев перенес сюда столицу в 1997 году из крупнейшего города страны — Алма-Аты. Назарбаев хотел сделать заявление. И он его сделал.
Сверкающий и переливающийся свет всех возможных оттенков — на зданиях, на деревьях, буквально везде, куда только можно его повесить, — придает замороженному городу дух праздника. Недавно Питер Хитченс (Peter Hitchens) в своей публикации на Mail Online назвал Астану «интересной помесью Пхеньяна, восточного Берлина и Дубая». Вездесущие мигающие лампочки как бы напоминают, что недостатка в электричестве нет. Казахстан занимает первое место в мире по добыче урана, у него большие залежи природного газа. По залежам нефти он занимает второе после России место среди стран бывшего Советского Союза. По данным Министерства энергетики США, Казахстан в ближайшее десятилетие может занять место в числе пяти ведущих производителей нефти в мире. Chevron, British Gas, Texaco вложили десятки миллиардов долларов в развитие производственной базы страны.
Назарбаев понял стратегическую важность энергетики. Он обожает играть в свою собственную версию знаменитой «большой игры». В одном донесении, недавно опубликованном сайтом WikiLeaks, цитируется, как один казахский функционер-нефтяник сказал послу США, что русские и китайцы «будут кружить, как стервятники», готовясь выхватывать куски, как только попытки западных консорциумов развивать нефтеносные и газоносные месторождения Казахстана провалятся. Похоже, что у казахов в генах заложено умение сталкивать великие державы друг с другом. В XVIII веке хану Абылаю удалось поклясться в верности и российскому царю, и китайскому императору и так сохранить власть над обширными казахскими степями. Казахская пословица гласит: «У кого есть друг-русский, тот готовь топор». А вот еще одна: «Придут китайцы — красный русский отцом покажется».
Но лучший друг диктатора — это нефть. Назарбаев пользуется своей властью как какой-нибудь царь в XIX веке, а Запад и не пикнет. Президент занимает свою должность уже два десятилетия, сам назначает мэров и судей, контролирует партию, которая контролирует парламент, и лично выбирает внешнеполитический курс страны. В 2007 году послушный законодательный орган решил, что Назарбаев теперь будет править страной без ограничений по срокам. Примерно тогда же парламент предложил еще и переименовать Астану в Нурсултан, в честь президента. Назарбаев скромно отказался.
Но был один случай, когда он не стал проявлять свою скромность, а именно — разрешил назвать своим именем новый университет в Астане. Новое здание университета производит сильное впечатление. Интерьер главного корпуса Назарбаевского университета напоминает помесь пещерообразного вестибюля отеля Hyatt с гипермаркетом в Лос-Анджелесе. Там сколько угодно пальм, бассейнов, множество милых светлых деревянных скамеечек, на которых студенты — дети представителей местной элиты — отдыхают между занятиями, а обширные пространства отлично прогреваются посреди ледяной зимы. И то верно, почему бы немного не побаловать себя? Ведь из других донесений дипломатов, опубликованных WikiLeaks, выясняется, что Назарбаев любит наслаждаться жизнью, а точнее — такими вещами, как, например, «дворец» в Объединенных Арабских Эмиратах, или «особняк» на море в Турции, или частные концерты, даваемые, например, Элтоном Джоном.
Назарбаеву надо отдать должное: население страны живет в целом лучше, чем почти во всех соседних странах. Таджикистан отчаянно беден. В Туркмении и Узбекистане гораздо сильнее подавляется свобода. В последние два года Астана повысила социальные расходы, борясь против общественных волнений и последствий мирового финансового кризиса. Но по остальным меркам стране еще двигаться и двигаться вперед. Согласно самому свежему обзору положения с гражданскими свободами, политическими правами и экономической свободой от Freedom House, Казахстан занял 169-е место из 196 возможных, то есть показал худший результат, чем Судан. В 2002 году было сожжено здание оппозиционной газеты «Республика». На пепелище оставили записку с угрозами, привязанную к обезглавленному трупу собаки. В 2005 году один известный деятель, критиковавший президента, был найден мертвым, и следователи решили, что это самоубийство. Погибший исхитрился всадить себе две пули в грудь и одну — в голову.
Не удивительно, что когда Казахстан получил переходящий статус страны-председателя ОБСЕ, расстроились почти все правозащитники. За год пребывания на этом посту (сейчас этот срок истекает) в стране не было никаких признаков стремления улучшить ситуацию с соблюдением прав человека. Встает вопрос: если есть страна, где полно нефти, а правитель пользуется почти абсолютной властью, то что с ней делать борцу за демократию?
Например — нужно верить в исключительность Америки. Как-то мы пили кофе в вестибюле отеля — собственно, это был настоящий Hyatt Regency в Астане — с одним местным журналистом, и он очень убедительно показал, что бороться за права человека и демократию в этой стране американцам будет очень трудно, и я попросил его объяснить, зачем вообще американцам это делать. Он дал мне очень простой ответ. «Вы же американцы!» — воскликнул он.
Развивая ту же тему, заметим, что многие простые казахи были, судя по всему, глубоко разочарованы, когда в ноябре этого года американский нефтяник и лоббист Джеймс Гиффен (James Giffen) отделался выговором, заключив сделку с властями и признав себя виновным в налоговом проступке. Гиффен, в прошлом консультировавший Назарбаева по вопросам нефтяной промышленности, обвинялся в передаче 78 миллионов долларов от нефтяных компаний государству в качестве взяток. Это был самый громкий случай с преследованием американца за взяточничество за границей. Казахи хотели, чтобы их президент понес заслуженное наказание, но также хотели и знать, что американцы поступают правильно.
В начале 1990-х годов на банкете в Американском институте предпринимательства кто-то спросил у ныне покойной Джин Керкпатрик (Jeane Kirkpatrick), работавшей послом — надо ли американцам отправлять войска, чтобы накормить голодающих сомалийцев? Керкпатрик — кого-кого, а ее сложно назвать ясноглазой идеалисткой — подумала немного и сказала, что стоит, «потому что это правильно». Это верно и сегодня: бороться за американские ценности — это ценно само по себе. Но борьба за демократию — это правильно не только с моральной точки зрения, есть в этом и стратегическая ценность. И Казахстан — не исключение.
Вот простой вопрос: что будет, когда семидесятилетнего Назарбаева не станет? Ответ еще проще: никто не знает. Аналитики говорят, что наследника престола нет ни среди его родственников, ни вообще. Зато есть по крайней мере полдюжины влиятельных группировок, руководствующихся не идеологическими и не клановыми, а коммерческими интересами, и они рассредоточились по флангам и жду, готовые вступить в борьбу. Как они будут бороться — мирным путем или насильственным? Решат они все вопросы в кулуарах или выведут народ на улицы? Гадать можно долго. В краткосрочном периоде вполне может оказаться так, что все прибыльные контракты, заключенные западными компаниями и очень сильно привязанные к Назарбаеву лично, будут пересмотрены, как только в стране появится новое правительство.
Сейчас власть Назарбаева в безопасности. Как и все диктаторские режимы, однако, она нестабильна по самой своей природе. Исламские экстремисты в Казахстане хотя бы ведут себя тихо. В этой стране большинство населения — мусульмане, но традиционно ориентируются на светские ценности. Такое положение дел обеспечивает Назарбаев. Более того, его личная безжалостность, скорее всего, тоже играла роль сдерживающего фактора. Но если политическая обстановка зашатается, исламисты, возможно, решат, что у них появился шанс.
Если смотреть вперед, то Западу имело бы смысл диверсифицировать свой подход и сделать вложения в различные политические альтернативы. Кто-то другой поставил бы все на следующего казахского диктатора. Конечно, есть смысл следить за исподволь начинающимися маневрами и пытаться завязывать контакт с потенциальными наследниками. Из недавно опубликованных на сайте WikiLeaks донесений дипломатов можно заключить, что Америка именно так и поступает. Но Вашингтон должен заниматься не только краткосрочным планированием скрытой игры, но и развивать серьезную долгосрочную стратегию помощи казахскому народу. Это означает, что нужно более основательно поддерживать, причем как в моральном, так и материальном плане, неправительственные организации, независимые СМИ и тех лидеров казахской оппозиции, которые смогут доказать, что верят в плюрализм и толерантность. Тогда от казахского правительства начнут гораздо убедительнее требовать освобождения политических заключенных, прекращения цензуры в интернете, снятия ограничений свободы СМИ и декриминализации клеветы — статьи, по которой чаще всего преследуется инакомыслие. Вашингтон также должен строже обращаться с Назарбаевым. Ему очень нужно внимание и легитимность, и председательство в ОБСЕ удовлетворило все его желания. Гораздо сложнее сказать, что получил Запад взамен.
Борьба за демократию — дело неупорядоченное. неблагодарное, долгое и опасное. Если Вашингтон начнет активнее бороться за демократию и права человека, то из Астаны начнет дуть холодный ветер. Вполне возможно, что пострадают какие-нибудь торговые контракты. А даже если удастся добиться ограниченного успеха, все равно не надо думать, что Казахстан скоро превратится в демократическую страну западного образца. Но есть долгосрочные интересы, связанные, в частности, с энергетикой и безопасностью, и они потребуют конструктивного сотрудничества в Средней Азии в ближайшие несколько десятилетий. Вот почему настало время вложиться в долгосрочную стратегию, в которой коммерческие интересы, интересы безопасности и американские ценности будут слиты воедино.
"Foreign Policy", США
