С какими проблемами могут столкнуться казахстанцы после окончания режима чрезвычайного положения (ЧП) и снятия карантина, что изменится, а что останется незыблемым – своим видением Казахстана после коронавируса поделился известный востоковед и публицист Дастан Кадыржанов.
Режим ЧП скоро должен закончиться. Что нам ожидать дальше? Есть ли жизнь после коронавируса?
- Во время ЧП управление государством происходит в максимальном режиме «ручного управления», что позволяет временно нивелировать многие проблемы общества. В некоторой степени это создает иллюзию их полного отсутствия, но это лишь результат того, что над ними просто захлопнута крышка социальной активности.
Все прекрасно понимают, что по мере ослабления «ручных рычагов», проблемы будут не просто возвращаться, а вернутся в более угрожающем состоянии, плюс ко всему еще и на фоне сильного эмоционального фона. А доминирующей эмоцией в стране является то, что люди категорически не желают возвращаться в те общественные отношения, которые были до ЧП. Это не просто казахстанский феномен, это глобальный тренд, и от него никуда не деться, даже если закрутить все гайки, какие нужно и не нужно.
Ключевым фактором в пост-карантинный период будет социально-психологическое состояние общества, и сложится оно далеко не в пользу «псевдо-элит» – они не владеют умонастроениями своего народа, информированы о них, но не стоят с ним на единой системе ценностей.
Болезнь не сойдет с мировой арены просто так, цены на нефть не поднимутся до уровня начала века, геополитика не останется прежней, но самое главное, что у людей окончательно сформируется эмоциональный запрос на кардинальное и реальное обновление, на Общественный договор принципиально нового типа. Понимание этого есть в рядах некоторых представителей власти, но кое-кто из них продолжает «скакать на дохлой лошади», упорствуя на своем видении картины мира.
Свою долю вносит крайнее обострение войн между олигархическими группами. Они не прекращалась ни на секунду, наоборот, в отсутствие такого важного участника политики, как общество, «элиты» более энергично бросились бороться за достижение собственных целей. А все эти цели и амбиции касаются главного вопроса – как сохранить или получить в стране верховную власть. Наименее умные и потому реакционные пытаются заполучить ее на основе старых политических условий. Наиболее умные понимают, что лучше принять участие в неизбежных изменениях, не то они пройдут мимо них. Как именно принять участие – они пока не особо понимают.
Недавно в Казахстане произошел переломный момент – закончился чисто медицинский этап ЧП, и на первый план снова вышел политический тренд. Начался он в отвратительно реакционном духе путем ареста целого ряда гражданских активистов по надуманным обвинениям. И сразу стало понятно, что период «консервации политики» закончился и довольно резко.
Пакет политических законов, внесенных в парламент, не наполнен истинно реформаторским духом, поправки морально устарели в ту же секунду, когда были приняты. А прекращение полномочий Дариги Назарбаевой придало всему процессу крайне жесткие и бескомпромиссные формы, чем бы это ни было – преимуществом одной группы над другой или скрытым политическим маневром.
Я бы хотел обратить внимание на другой, гораздо более важный социальный момент.
Речь идет об угрозе банкротства целой нации, целого народа Казахстана из-за того, что сегодня происходит процесс разорения его главной социальной ячейки – казахстанской семьи. Рушатся семейные бюджеты, исчезли накопления, под угрозу ставятся все планы на будущее. Даже если завтра и откроются предприятия, доходы не начнут моментально течь в карманы людей. Покупательная способность социальных страт основательно подорвана, разрушены целые ряды технологических цепочек производства, сферы услуг, логистики.
Нация перейдет завтра из одного ЧП в другое. Тогда выяснится, что долги никто не отменял, накопилось огромное количество невыполненных семейных программ, а рынки, в которых можно было что-то заработать, обезвожены. Сумма долговых отсрочек в Т360 млрд, о которых говорил президент Касым-Жомарт Токаев, неизбежно вернется в дом этих семей, и достаточно ли будет их доходов, чтобы справиться с этой суммой? Выяснится, что миллионы индивидуальных предпринимателей, не вошедших в Реестр помощи, оказывается, не являются для нации «действительно важными» – так, сопутствующим явлением. Отношения социума и банков выйдут буквально на передний фронт войны, потому что банки возобновят политику «удушения» людей на фоне постоянно требуемой помощи из кармана налогоплательщиков.
Вот тут и проявится во всей красе то, о чем я говорил выше – вернуть себе или хотя бы укрепить свою эмоциональную и психологическую доминанту у правящей группы не получится.
Почему? Возможно, потому что нельзя позитивные вещи создавать на основе полицейского террора, мелкополитических мошенничеств, на жонглировании сомнительными показателями и миллионными цифрами только лишь на том основании, что простые граждане не в состоянии их перепроверить. Властям надо понять главное: позитив – это не социальные подачки. Это истинное партнерство и деятельность на благо народа, а не на свое.
- Будут ли власти использовать опыт карантина (закрытие городов, областей, ограничения передвижения и тому подобное) в случае беспорядков, вызванных экономическим кризисом?
- Мы уже знаем, что такое ЧП не понаслышке, поэтому лишний раз государству не стоит размахивать способностью его введения в стране. Мы видим, как другие государства мира решают аналогичные проблемы и вполне способны сопоставить с тем, что происходит у нас и у других.
Сегодня уже проявляются голоса, пытающиеся закрепить у общественности мысль, что введение ЧП в стране именно в таком, жестком виде, оказалось правильным. Я бы на месте властей не торопился бы с таким заявками, потому что подведение итогов того, что и как происходило в Казахстане еще предстоит сделать, и этот разбор не будет поверхностным. Скорее даже наоборот. Выводы будет делать весь мир, критерии также сформируются на международном уровне.
Свод оценочных параметров не будет исключительно медицинским, то есть не сведется только к формуле «ура, мы победили эпидемию». Мониторингу подвергнутся все стороны происходившего, все аспекты экономического, социального, демографического и, конечно же, политического характера.
- Есть ли у Токаева своя команда, которая сможет справиться с такой ситуацией?
- В своем последнем выступлении президент Токаев четко и недвусмысленно обозначил к какому политическому лагерю он принадлежит – к наследию экс-президента Назарбаева и партии Нур Отан. Какие у нас есть с вами основания, чтобы подвергать сомнению его слова? Раз так сказал, значит так и есть.
Важно, что нет «своей команды» у народа. Токаев пока действует в режиме представителя «псевдо-элит» и по их правилам. Поэтому и до единства власти и народа далеко.
В последнее время проблема сформировалась еще и в том, что общество само не хочет делегировать никому доверие. А умение делегировать лежит в основе любых общественных договоров. Не выставляете из своих рядов никого – значит, властям собственно и не с кем разговаривать. Делегировать – это не только сказать «вот тебе верим, ты иди». Гораздо важнее другой аспект – еще и защитить своего лидера, а вот с этим у нас слабо. А ведь это непреложное условие появления лидера у народа – если народ сам готов его (или их) защищать любой ценой до конца. И для этого нужна Солидарность.
Общественность Казахстана должна наконец понять: нет солидарности – нет лидеров; нет лидеров – нет голоса; нет голоса – нет свободы; нет свободы – нет денег; нет денег – нет будущего; нет будущего – нечего называть себя нацией. Просто группа вольнонаемных, проживающих на определенной территории, которой должно быть все равно, откуда она управляется – из Астаны, из Москвы или из Пекина.
Но не нужно питать иллюзий. Правящие группы всегда знали, как и отчего зависят кардинальные демократические или просто прогрессивные изменения. Они их не делали не в силу незнания, а именно в силу того, что четко осознавали, какие именно реформы могут ударить по их интересам.
Специалисты в Казахстане всегда были в состоянии придумать любые реформы, любые маршруты реального оздоровления как экономики, так и отношений между властью и народом. Но как только все эти идеи реформ сталкивались с реальными интересами бенефициаров государства – они либо сразу отвергались, либо заменялись такими суррогатами, что их результаты противоречили провозглашенным целям.
- Каковы же реальные перспективы развития событий в области общественных отношений?
- Давайте рассуждать логически. За много лет производилась масса попыток реформировать социально-экономические отношения в стране в пользу народа, превратить власть в истинное представительство народных интересов. В основном они носили так называемый фабианский характер. К ним можно отнести попытки изменить систему изнутри, последовательно пытаясь пропагандировать, убеждать, подавать личный пример.
Были случаи личного публичного демарша, который был призван убедить власти в том, что в ее рядах не все в порядке. Затем были попытки сформировать оппонента, альтернативного институтам власти, в функции которого входило бы не давать ей утерять связь с народом и с действительностью, но без особых претензий на саму власть. Потом уже появились попытки потеснить правящие группы из власти на основе выборных процедур, появлялись оппозиционные движения различного толка, но большинство из них действовало в рамках правил политической системы.
Все эти фабианские методы в стране остались позади, все попытки создать равноправный диалог «власть-оппозиция» превращены в пыль.
Но это не все. Те люди кто более или менее внятно и, самое главное, цивилизованно, пытались выразить народные чаяния, усилиями карательных органов, клакеров и низких политтехнологий ошельмованы, арестованы, выключены из поля деятельности, дезавуированы как социальный механизм.
А если все диалоговые форматы исчезли, намеренно уничтожены, то остался лишь один, который не поддается ни прогнозу, ни просчету – темный и жестокий стихийный бунт. Давайте уже говорить об этом прямо.
А что такое бунт в чистом виде? Это сценарий, которого не предсказать, ни предотвратить – это классический «черный лебедь», поэтому он и называется «стихийным», и зависит он от какой-нибудь роковой случайности. Не будет ни внятных лидеров, ни диалого-способных фигур – они просто будут не у дел, дискредитированы или в тюрьме. Общество останется один на один с «ненавистью в чистом виде».
Видите ли вы какой-то иной потенциал, способный это предотвратить? Сомневаетесь ли в его неизбежности?
Два фактора говорят не в пользу таких сомнений.
Первый – это то, что социально-экономические отношения, а с ними и тип общественного договора неизбежно изменятся. Это – вне всякого сомнения, потому что это произойдет не в вакууме политической среды Казахстана, а на фоне всего меняющегося мира. То, что эта сфера нуждается в кардинальных изменениях, признано самим Токаевым, когда он говорит о необходимости глубинной трансформации. Только вот заказчики этой трансформации, которых он назвал выше, совершенно сомнительны. У этих заказчиков только репрессии и насилие, которыми они сами и без нас истощают собственное эмоционально-психологическое лидерство.
Второй фактор – все диалоговые и цивилизационные формы исчерпаны и планово уничтожены именно властями. Все персоналии и даже те партийные инициативы, которые являются прямым следствием призыва нового президента, «запечатаны» в сундук старых законов, вообще не оставляющих пространства для открытой политической деятельности и какого-либо диалога. Диалог невозможно вести с тем, кто постоянно кричит тебе «заткнись».
В общем, остается лишь стихия и внешние силы, о которых отдельный разговор. Так что, два минус два никак не может быть пять. Даже если издать по этому поводу специальный закон.
- Благодарим Вас за интервью!
Источник статьи: КазТАГ
