На днях наши верховные судьи в очередной раз продемонстрировали гнетущее равнодушие к таким фундаментальным понятиям, как человеческая жизнь и судьба. Все мы помним, как прогремела по стране трагическая смерть Сауле Утепбергеновой — самоубийцы из Астаны, покончившей с собой при помощи канистры с бензином и коробка спичек на пороге приемной народной партии «Нур Отан».
После ее самосожжения заросшая тиной бюрократическая машина издала протяжный скрежет, делая вид, что собирается вникнуть в причины, побудившие женщину пойти на столь отчаянный шаг. Но чуть улеглась шумиха вокруг этой истории, все стало на круги своя, а венцом оказалось утверждение приговора ее сыну Верховным судом, посадившим парня на долгие 10 лет колонии за явную подставу с наркотиками.
Отметим, что шокирующая практика суицидов у помпезных стен головного офиса правящей партии укоренилась у приезжих в Астану еще задолго до расцвета в стране кроваво-радикальных форм протеста в виде расстрела полицейских и взрывов в КНБ. Однако на публичные акции сведения счетов с жизнью из-за бездушия или откровенного беспредела властей никто не хотел обращать внимания. Мало того, случаи самоубийств у «Нур Отана» старательно вымарывались из информационного поля и заглушались в эфире.
Был такой бизнес
К примеру, еще до трагической попытки Утепбергеновой в марте 2010 года возле здания НДП «Нур Отан» в Астане попыталась покончить с собой путем самосожжения жительница поселка Шардары Южно-Казахстанской области Бахыт Абдуллаева. Она облила себя зажигательной смесью из бутылки и чиркнула спичкой, но только начала гореть, как к ней подбежал прохожий (не нуротановец) и силой повалил самоубийцу в снег, хорошенько вываляв и «затушив» несчастную. Тот случай, если можно так выразиться, символизировал крах отечественного бизнеса, погибающего в жадных объятиях контролирующих органов. Если бы не эти объятия, Абдуллаева могла бы и преуспеть, ведь она являлась единственной бизнесвумен в ЮКО, занятой в сфере промышленного рыболовства на Сырдарье. О ней, кстати, еще до стыдливо умалчиваемого инцидента с самосожжением с восхищением писала официальная пресса, когда дело касалось такого понятия, как «селф-мейд», очевидно, вряд ли возможного в сегодняшнем Казахстане.
Но порядок был наведен довольно быстро. На бизнес Абдуллаевой «наехали» и отобрали все, что возможно было отобрать. В итоге она лишилась рыболовецкого оборудования и километрового отрезка реки, где ей дозволялось ловить рыбу; затем подверглась массированной атаке взяточников, которые ломали ее через колено, вымогая деньги за покровительство. Правда, вскоре двое из них очутились на скамье подсудимых и получили различные сроки. Тем не менее атаки на бизнес продолжились, но никто не хотел вникать в суть ее проблем, не говоря уже о помощи.
Не добившись ничего на областном уровне, она отправилась в Астану, но и здесь все было глухо как в танке. Апофеозом нравственных страданий стал отказ в аудиенции первого зампреда народной партии «Нур Отан» Нурлана Нигматулина и всех до единого нур-подчиненных. Вот тогда-то женщина и пошла на крайние меры.
Почти сразу пропагандисты заголосили, что эта просительница была не в своем уме, разве сделала бы она над собой такое, будь в трезвом и ясном рассудке. Хотя почему-то мигом перед этой «сумасшедшей» стали открываться все двери, доселе закрытые на много замков. Ее удостоили приемом, где разрешили посидеть в кресле и выпить чаю в генпрокуратуре (уровень начальника департамента) и в прокуратуре ЮКО (уровень первого прокурора области — это ж надо!). Обо всем как будто договорились и пришли к общему знаменателю, но как только в информационном пространстве страны этот досадный эпизод оказался вытеснен на обочину, о проблемах Абдуллаевой снова забыли. Но не забыли о ней. Впредь, чтобы недоразумение у «Нур Отана» больше не повторилось, приказано было держать ее на привязи у себя в поселке, а о намерениях передвижения сообщать куда следует.
Рождение «шахида»
Однако в июне 2011 г. в приемной самой народной партии вспыхнул другой, более страшный костер из человеческой плоти. Таким нетрадиционным способом счеты с жизнью решила свести жительница села Караегин Акмолинской области Сауле Утепбергенова. Но в отличие от своей предшественницы ей удалось это совершить. Пропагандисты-фанатики и тут заголосили, что с головой у женщины что-то не так. Первая была невменяема, потому что хотела покончить с собой из-за отобранного бизнеса, а вторая — потому что подожгла себя из-за сына. Единственный голос здравого смысла раздался в парламенте, когда экс-мажилисмен Ирак Елекеев призвал обстоятельно расследовать гибель женщины и те причины, что подвигли ее совершить над собой сей чудовищный акт самопожертвования.
Так случилось, что сын погибшей Сауле, Жанат Мухамеджанов стал жертвой полицейской операции, которую нужно было во что бы то ни стало представить руководству в рамках иллюзорной программы «Астана — город без наркотиков». В его окружении завербовали одного «товарища», с которым Жанат иногда курил траву. Однажды тот, взяв два грамма марихуаны, всучил наивному парню 2 тыс. тенге в знак благодарности. Мухамеджанов отказывался брать, но потом все же уступил, что и было зафиксировано на аудио и видео.
Вскоре к «сбытчику» Мухамеджанову нагрянули с обыском стражи порядка, подбросив ему в дом целый мешок анаши. Впоследствии даже суд вынужден был признать факт загадочного возникновения мешка с травой в доме подсудимого, поэтому отбросил этот довод обвинения как явно сомнительный. Таким образом, сына несчастной самоубийцы фактически судили за провокацию на продажу двух граммов марихуаны. И в этом случае ему светил минимум шесть лет колонии с учетом молодого возраста (19 лет) и отсутствия судимости. Однако судья городского суда Астаны Е. Космуратов сломал парню жизнь, впаяв тому по максимуму: 10 лет колонии строгого режима.
И, конечно, никому больше до этой истории не было дела, и доблестный «Нур Отан» презрительно отводил нос от просьб заняться этим противоречивым делом и попытаться помочь. Наконец, когда его мать спалила себя в приемной НДП «Нур Отан» и после выступления И. Елекеева в мажилисе, из приемной самой народной партии начали раздаваться звонки осведомленным об участи Жаната лицам с вопросами: «А что там было, что случилось-то?!».
Но даже беспомощной скорби как-то не вышло, ибо, пройдя мелкой рябью по блаженному водоему нашего спокойствия, инцидент с самосожжением у партии власти начал сходить на нет. Изображать деятельное участие в судьбе семьи погоревшей отпал всякий смысл, а казахстанские судьи не стали руководствоваться соображениями хоть какого-нибудь милосердия и оставили судьбу Жаната Мухамеджанова в том виде, в каком было начертано судьей Космуратовым.
Показательно то, что этап от самосожжений до терактов, когда стреляют и взрывают полицейских, чьи вольные или невольные действия приводят к плачевным последствиям для граждан, мы прошли стремительно и незаметно. Причем будет весьма симптоматично, если осужденный таким образом Жанат Мухамеджанов, переживший бессмысленную смерть близкого человека от грубого бездушия системы, выйдет из мест заключения готовым воином ислама и нанесет свой ответный удар.
Валерий Сурганов
Guljan.org
