Похоже, Таможенный союз стал для России бременем с двойной нагрузкой: спасением для тех, кто нуждается в военной защите РФ, и средством внешнеполитического шантажа. Сейчас вот отличился Узбекистан, неоднократно и резко менявший свои внешнеполитические предпочтения. Председатель Сената Олий Мажлиса Илгизар Собиров после переговоров с председателем Совета Федерации РФ Валентиной Матвиенко заявил, что его страна "положительно" относится к перспективе присоединения к Таможенному союзу.
Прямую речь высокопоставленного политика можно считать почти сенсационной, поскольку частных мнений в Узбекистане не бывает, а президент Ислам Каримов проводит крайне непоследовательную внешнюю политику, резко шарахаясь от России к Западу, и обратно. Ташкент то становился стратегическим партнером США в Центральной Азии, то изгонял из Узбекистана американскую военную базу, то возвращался в ОДКБ и снова выходил из него, а заодно — из ЕвраАзЭс.
Как и все постсоветские владыки, узбекский президент периодически говорит, что любые объединения на постсоветском пространстве попахивают "тоталитарной сущностью советской империи", и участвовать в них негоже. Правда, год назад Ташкент заявил о присоединении к зоне свободной торговли СНГ, но соответствующий документ еще не парафирован.
Так что же произошло? Заявление Собирова очень быстро опроверг председатель комитета по внешнеполитическим вопросам сената Олий Мажлиса Садык Сафаев. По его словам, на встрече с Матвиенко вопрос вступления Узбекистана в Таможенный союз вообще не рассматривался, поскольку страна "пока не готова участвовать в новых интеграционных процессах", и вообще ее отношение к ТС "не претерпело никаких изменений".
Но просто "ляпнуть" Собиров никак не мог – он является вторым лицом в узбекской властной иерархии. Поэтому не исключено, что его заявление, по аналогии с предложением президента Казахстана Нурсултана Назарбаева принять Турцию в Таможенный союз, рассчитано на реакцию Запада, от которого Узбекистан хочет добиться определенных политических и экономических преференций. То есть, пока речь не идет об изменении внешнеполитического курса Ташкента, который в настоящее время не подлежит однозначному определению, в пользу России и СНГ.
Однако возможно, что Узбекистан намекает на возвращение в семью "советских народов" из-за нестабильности в соседнем Афганистане и страха перед возвращением талибов после вывода из этой страны в 2014-м году коалиционных войск НАТО. Грубо говоря, при неминуемом обострении обстановки в регионе Ташкент делает ставку на прямую военную помощь России и ОДКБ.
Узбекистану есть чего опасаться: расширения уже имеющегося наркотрафика, активизации исламских экстремистских движений в условиях практически прозрачных границ с государствами Центральной Азии, граничащими с Афганистаном (Туркмения, Таджикистан), и сложной для контроля афгано-узбекской границы. Кроме того, в Ташкенте, вероятно, еще не забыли события 1999 года, когда отряды боевиков Исламского движения Узбекистана прорывались из Таджикистана через Киргизию и были частично уничтожены в результате совместной операции силовиков обеих стран.
Уцелевшие боевики скрылись в Афганистане, где вместе с талибами воевали против коалиционных сил НАТО. И, что особенно неприятно Ташкенту, Исламское движение Узбекистана не поредело; оно окопалось в Пакистане, и наверняка попытается прорваться к узбекской границе, как только натовцы выведут большую часть своего воинского контингента из Афганистана.
Надо полагать, что прорываться они будут не только в Узбекистан, но и в другие государства Центральной Азии, координация между которыми оставляет желать лучшего. В частности, на почве пограничных споров спорных у Узбекистана периодически осложняются отношения с Киргизией и Таджикистаном, и дело порой доходит до прямых конфликтов. Между тем в отдельности государства Центральной Азии справиться с исламистскими боевиками самого разного толка не в состоянии, а, значит, им, так или иначе, придется объединять усилия и звать на помощь Россию.
Но для этого (Узбекистану – по крайней мере) надо продемонстрировать свою лояльность либо непосредственно к России, либо к объединению, в котором она доминирует. Таможенный союз для этого оказался идеальной структурой. До Узбекистана, из соображений безопасности, это уже сделали Армения. "Дозревают" также Киргизия и Таджикистан.
И даже если Узбекистан не станет приседать перед Россией в глубоких реверансах, а его заявление о "положительном" отношении к членству в Таможенном союзе окажется блефом, России все равно, из соображений собственной безопасности, придется прикрывать Центральную Азию своими силами и силами ОДКБ. Ведь наркотрафик и экстремистские организации через тот же Узбекистан посредством Казахстана могут проникнуть на российскую территорию.
Собственно, руководство России неоднократно заявляло о своей готовности поддержать государства Центральной Азии, если после вывода натовских войск из Афганистана у них возникнут проблемы с безопасностью. Вообще же участие России в формировании щита для Центральной Азии обеспечивает стабильность режимов государств этого региона, а также усиление их обороноспособности. Собственно, этому уже способствует дислокация российских военных баз, к примеру, в Киргизии (Кант), и на Южном Кавказе (Армения, Гюмри).
Понятно, что речь не идет об альтруизме – вклад в безопасность Центральной Азии позволит России не только обеспечить собственную безопасность, но и контролировать весь этот взрывоопасный регион. Но в таком случае, то есть на почве усиления влияния России в Центральной Азии, у Москвы, пусть даже латентно, но возникнут новые неприятности с Вашингтоном.
Вернемся, однако, к собственно Узбекистану. Маловероятно, что заявление Илгизара Собирова по Таможенному союзу – всего лишь не согласованная с Каримовым отсебятина. Узбекскому президенту можно поставить в строку что угодно, но только не отсутствие восточного хитроумия. Недаром он, по опросу CA-News.Org, на который откликнулись более 6 500 респондентов, признан самым "хитрым" политиком Центральной Азии, причем этому определению негативного оттенка предано не было. На второе место вышел его казахский коллега Нурсултан Назарбаев.
Вывод напрашивается: заявление второго лица Узбекистана по ТС преследовало определенную цель, и, скорее всего – мультивекторную: соседство с Афганистаном на фоне ухода натовцев развеяло иллюзии проведения полностью "самостоятельной политики" с капризами от Каримова на почве ОДКБ, ЕврАзЭс, американских баз и отношений с соседями.
Ирина Джорбенадзе
Росбалт.Ру
