Почему у созданного Россией Евразийского экономического партнерства нет и не могло быть будущего
В начале этой недели ситуация на казахстанско-кыргызской границе, где водители тяжелых фур почти два месяца стояли в «блокаде» из-за ссоры двух президентов — Алмазбека Атамбаева и Нурсултана Назарбаева, стала стремительно улучшаться. 4 декабря на посту «Ак-Тилек», самой труднопроходимой точке границы, оставалось не более пятидесяти машин при прежних пятистах. В заслугу себе это точно будут ставить тот же Назарбаев и новый президент Сооронбай Жээнбеков, которые встретились на заседании ОДКБ и выработали «дорожную карту» по выходу из кризиса.
Нюанс в том, что вообще-то «дорожная карта» существовала и так — все подобные конфликты и пути их решения прописаны в правилах Евразийского экономического союза, куда входят и Астана, и Бишкек. Но обе стороны даже во время конфликта демонстративно игнорировали нормы этого образования, обращаясь к ним только для шантажа (президент Атамбаев публично заявлял, что Кыргызстан готов выйти из ЕАЭС: его там не уважают) — чего уж тут говорить о каких-то формальностях.
Этот спор двух стран, конечно, не поставит крест на Евразийском союзе, и его не распустят. Хотя, возможно, это было бы оптимальным вариантом для всех:
спустя три с половиной года после создания ЕАЭС разочаровал почти всех его участников.
За здравие даже не начинали
Первоначально задумка союза стран, в котором будет почти все, как в ЕС, только наше, выглядела достаточно обнадеживающе. Выдержанная идея: Нурсултан Назарбаев впервые о ней заговорил еще в 1994 году. Постепенная реализация: сначала ведь был Таможенный союз, который стал своего рода зародышем для нового образования. Неплохая в своей сути идеология: четыре свободы ЕАЭС полностью копируют европейский аналог — свобода услуг, капитала, рабочей силы и товаров.
Но затем случилась Украина — и в Москве идею начали форсировать. «Если помните, в этот момент Россия даже как-то проигнорировала сначала тот факт, что первоначальным создателем идеи является Назарбаев, и это было показательно для казахов: Москва перехватила у них идею», — вспоминает эксперт по Центральной Азии, политолог Аркадий Дубнов. В итоге аналитики сразу заговорили о том, что экономикой в новом союзе даже не будет пахнуть, и речь идет о чистейшей политике — даже активизировались разговоры о восстановлении некоего аналога СССР.
Однако именно экономические дрязги стали главной причиной, по которой у ЕАЭС с самого начала стали возникать большие проблемы с функционированием. Еще до подписания документа о создании союза сильный демарш устроила Белоруссия: в Минске быстрее всех осознали, что самую лучшую скрипку в оркестре утащила Москва, и поэтому нормальные условия она будет делать исключительно под себя. Белорусская сторона даже намекнула, что и не очень-то хочет в новый союз, и российская делегация во главе с Игорем Шуваловым почти две недели перед подписанием договора общалась с недовольными партнерами каждый день — иногда по десять часов подряд. Кое-какие уступки Белоруссия в итоге себе выгадала — в пошлинах на нефть и в правилах ввоза автомобилей, но довольна не осталась.
Соглашение подписали 29 мая 2014 года, функционирование ЕАЭС началось с 1 января 2015 года. Но уже в декабре по союзу был нанесен мощный удар извне: мировые цены на нефть скатились на дно, вниз полетел рубль — а за ним и валюты стран нового союза (Казахстан вообще девальвировал тенге дважды). Полетела вниз и экономика: казахстанский ВВП на душу населения, например, в первый год функционирования союза снизился, по данным Министерства экономики страны, больше чем в два раза — до 6800 долларов, а прожиточный минимум — со 106 до 57 долларов. Параллельно начались санкционные войны России и Запада — и тогда Белоруссия с Казахстаном демонстративно заняли нейтральную позицию. В Минске заявили, что отказываться от импорта продуктов из Европы не будут. А Назарбаев, хоть и сказал, что Казахстану нужно готовиться к ухудшению ситуации из-за давления на Россию, но при этом четко дал понять, что у него свои планы в экономике, ради которых он прогибаться точно не станет.
В итоге все пришло к мелким войнушкам уже внутри самого ЕАЭС: Казахстан начал запрещать ввоз молока и колбасы из России, Москва в ответ запретила дыни и курагу.
Белорусам запрещено ввозить в Россию некоторые виды молока и помидоры из Африки (а то вдруг они из Европы). Явно раздраженная тем, что партнеры плевать хотели на ее положение, Москва периодически блокировала фуры с грузами, следующие в Казахстан, прямо на таможне — якобы «по личному распоряжению Бельянинова (тогдашнего главы Федеральной таможенной службы — В. П.). Потом стороны мирились — и ситуация вставала на свои места. И так почти до бесконечности.
Новенькие — как старенькие
В это время Украина, которая еще до конфронтации активно уклонялась от вступления в Таможенный союз, стала открыто дрейфовать в сторону Европы. Нужны были новые доказательства того, что Евразийский союз несравнимо лучше, и за 2015 год в новую структуру приняли еще две страны — Кыргызстан и Армению.
«С Арменией вообще удивительно получилось, — говорит Аркадий Дубнов. — Все время говорили, что это непреодолимая проблема — впустить страну в союз, ведь у нее нет границы ни с одним из государств-участников. Но потом [президента Армении Сержа] Саргсяна в августе 2014 года срочно вызвали из отпуска в Хорватии в Сочи, где он начал говорить, как страна хочет в Евразийский союз. И все лоялисты сразу заговорили, что отсутствие границы — вообще не проблема. Ну кто из трезвых аналитиков вообще будет так говорить?»
При этом Армения выгадала себе кучу бонусов, затягивая процесс вступления в союз. У нее свои таможенные пошлины на мясо, особый порядок прохождения грузов из Армении в другие страны ЕАЭС (как раз из-за отсутствия границы), а переходный период для унификации законодательства составляет целых восемь лет — дольше, чем дают всему союзу до закрытия его противники. В Армении таких достаточно: около трети жителей страны выступали против Russian Empire. А парламентарии из оппозиции даже приготовили документ о выходе Армении из ЕАЭС, который, даже несмотря на отрицательный отзыв постоянной комиссии парламента по внешним связям, все равно внесли в заседание «пленарки».
Чуть позже в союз вступил Кыргызстан, который с самого начала не скрывал, что затея ему нравится, но хорошо бы добавить преференций: например, вывести из-под законодательства ЕАЭС крупнейший рынок страны «Дордой». За год присутствия Бишкека в союзе товарооборот между Кыргызстаном и другими странами-участницами упал больше чем на 15%. Зато вырос с Китаем — сразу на 10%. «С Китаем Кыргызстану торговать выгоднее, но, по правилам ЕАЭС, нужно ввозить только разрешенные перечнем товары. Но все поступают проще: на границе Кыргызстана и Китая товар А маркируется как разрешенный товар Б — и всех делов. Просто выросли взятки таможенникам — а больше ничего не поменялось», — говорит «Новой» кыргызский политолог Сейтек Качкынбай.
Еще Москва хотела бы видеть в ЕАЭС Таджикистан и Узбекистан, но те достаточно активно дают понять: нет, спасибо. Ташкент открыто заявил, что не будет менять свои законы под законы объединения. С Душанбе, впрочем, попроще, поскольку Москва уже разрешила таджикским мигрантам не регистрироваться в России целый месяц, надеясь на ответный ход со стороны «Основателя мира» Рахмона. Ответного хода, правда, пока так и нет.
Союз Москвы и остальных
Сейчас товарооборот между странами в ЕАЭС подрос: в первый год существования он упал больше чем на четверть, в 2016 году падал снова, а за первые полгода этого года вырос почти на 27%. Еще ЕАЭС стал больше товаров выводить на внешние рынки, но тут не надо обольщаться: в первую очередь речь идет о зоне свободной торговли с Вьетнамом. С Европейским союзом товарооборот за три года упал вдвое. В октябре министр по интеграции и экономике Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) Татьяна Валовая заявила, что «Брюссель пока не готов к официальному диалогу с Евразийским союзом». И в целом до показателей торговли «досоюзного» 2013 года еще весьма далеко.
Да и страны-участницы засобирались из союза в другие объединения, не веря цифрам о светлом будущем. Армения заключила соглашение в рамках «Восточного партнерства» с Евросоюзом: денег там Еревану дадут меньше, зато гарантий развития и взаимного сотрудничества больше. Серж Саргсян на встрече с Путиным в Москве 15 ноября рассыпался в комплиментах сотрудничеству Москвы и Еревана — однако при первой же возможности завел себе дополнительного «друга» в лице ЕС (Брюссель тоже не против, чтобы Армения, по крайней мере, пока работала и с Евразийским союзом, и с Европейским).
Кыргызстан во время конфликта с Казахстаном открыто говорил о том, что готов выйти из ЕАЭС — правда, теперь забрал все свои жалобы на соседей, которые он подавал в ВТО. При этом Бишкек официально отказался от 100 миллионов долларов, которые выделяла Астана на то, чтобы Кыргызстан привел свое законодательство и инфраструктуру в соответствие нормам ЕАЭС. Выходить из союза Бишкек, конечно, пока не будет. «Кыргызстан сильно связан с Россией большим количеством работающих там кыргызов», — объясняет политолог Качкынбай. Но и от сотрудничества с Китаем, в том числе контрабандного, отказываться никто тоже не собирается.
Казахстан и Белоруссия пока еще остаются более-менее верны ЕАЭС, хотя Астана активно сотрудничает с Западом (товарооборот с Европой — главный для страны), а в последнее время с Назарбаевым активно общается Дональд Трамп, и вроде бы казахстанский президент в следующем году может отправиться с визитом в США. Минск постоянно недоволен действиями Москвы и тоже принял участие в саммите «Восточного партнерства», но о демарше Белоруссии по отношению к ЕАЭС сейчас говорить сложнее всего.
Страны-участницы ЕАЭС утомлены скандалами и разочарованы тем, что декларируемый как равноценное партнерство союз на деле превратился в доминирование мнения России над всеми остальными.
«Как организация и как экономическая возможность ЕАЭС свои надежды не оправдал, — констатирует политический эксперт из Казахстана Айдос Сарым. — Изначально отодвинутое экономическое измерение было отодвинуто в угоду имперским замыслам России. Странам все равно рано или поздно пришлось бы приходить к какому-то экономическому объединенному взаимодействию, так что ЕАЭС, можно сказать, опередил свое время. Однако поведение России подорвало к нему доверие».
Вся проблема в том, что в нынешнем виде ЕАЭС уже не является сколь-либо авторитетным объединением даже для своих — и мало что исправишь. «Как изменить целеполагание Кремля и как сопрячь его с целями других стран? — риторически спрашивает Аркадий Дубнов. — Почитайте концепцию внешней политики Казахстана: они хотят со всеми дружить, со всеми, в том числе Западом, торговать, хотят развития. И как это сочетать с отношением к России, которая рассматривается Западом как потенциальный враг? Это системная проблема, и союз болен второй стадией канцера». Но по-другому быть и не могло, добавляет политолог Качкынбай из Кыргызстана. «Евразийский союз не функционирует, поскольку сильно зависит от настроения его лидеров. В хорошем настроении они — могут одни правила ввести, в плохом — совсем другие», — говорит он.
Иными словами, союз авторитариев (какая может быть свобода товаров, когда в странах-участницах процветает госкапитализм?) и не мог работать нормально. Но, разумеется, никто убивать его не будет. «Будут встречаться, проводить какие-то саммиты, но это будет то же самое, что СНГ», — говорит Айдос Сарым. То есть союз-зомби: внешне живой, но каждая его клетка мертва и подгнивает.
Новая газета, 08 декабря 2017
