Талапкер Иманбаев вошел в историю Казахстана как символ крушения системы обязательного медицинского страхования. В 2001 его заочно приговорили к 9 годам лишения свободы за хищение денег ФОМС. В 1998 экс-глава Фонда покинул пределы Казахстана и только теперь, 16 лет спустя, решил прервать свое молчание, выразив желание дать интервью Forbes.kz
Редакция Forbes.kz решила предоставить возможность высказаться Талапкеру Иманбаеву. Мы выслали ему ряд вопросов и на днях получили на них ответы. Сегодня мы публикуем интервью на нашем сайте.
«После ареста Рахата Алиева угроза для меня и моей семьи снизилась»
F: Талапкер Талаптанович, что вас побудило обратиться к нам и дать интервью после стольких лет молчания и жизни вне Казахстана?
- Причин несколько. Во-первых, после ареста Рахата Алиева угроза для меня и моей семьи снизилась. От него можно ожидать самых непредсказуемых действий, даже здесь, в Америке (Талапкер Иманбаев проживает в данное время в США. – F). Во-вторых, только сейчас для меня появилась возможность опубликовать, кто и что стояло за дискредитацией ФОМС (Фонд обязательного медицинского страхования. - F) и последующим разрушением реформы медицинского страхования. В-третьих, жизнь показала, что система обязательного медицинского страхования, успешно внедренная в Казахстана в 1996-98 и затем разваленная Алиевыми и их пособниками, не нашла достойной альтернативы. Необходимо возрождение системы, и специалисты с опытом работы есть в Казахстане.
F: Когда именно и куда вы сразу же уехали из Казахстана? Как думаете, почему вам позволили выехать из Казахстана, не задержав на границе?
- Я уехал из Казахстана в тот же день, когда мое дело Рахат Алиев забрал себе в налоговую полицию (изначально дело рассматривалось структурами МВД. – F). Это было где-то начало июня 1998. На тот момент меня никто не искал. Я решил найти работу за пределами Казахстана, мне предложили работу в Москве, затем в Германии. У меня была Шенгенская виза, я свободно передвигался.
F: Как вы оказались в США? На основании чего в США вам дали политическое убежище?
- Мой работодатель (немецкая компания. – F) направил меня учить английский в американский колледж. Когда службы Рахата начали грубо допрашивать и преследовать мою беременную жену, я организовал выезд моей семьи ко мне. Это было нелегко сделать, так как моя жена была под постоянным наружным наблюдением.
США дали мне политическое убежище на основании моего заявления и документов, которые я представил.
F: Что вы окончили в США?
- Я год изучал английский язык в Lewis and Clark College. В 40 лет учить английский на «пять» было тяжело, но, с другой стороны, это отвлекало от стресса, который испытывает любой незаслуженно обвиненный человек.
F: Вы готовы сказать, где сейчас живете?
- Мой адрес в Америке известен казахстанским органам с 2000, я живу по этому адресу уже 14 лет. Моя семья живет со мной. Самым важным для меня является то, что с помощью Всевышнего мы с моей женой воспитали троих детей. Я смог наконец-то быть с моими сыновьями, поднатаскал их по физике и математике, что позволило им легко поступить в лучшие колледжи. Старший сын завершает свою диссертацию в Джонс Хопкинс (частный исследовательский университет, основанный Джонсом Хопкинсом в Балтиморе, штат Мэриленд, США. – F), средний сын закончил Стэнфорд, младший недавно занял первое место в штате по математике. Я благодарен Америке не только за то, что она спасла мне жизнь, но и за то, что дала возможность мне работать, а детям получить достойное образование.
F: Чем вы зарабатываете на жизнь?
– Я работаю инженером по оптоволоконной электронике более 14 лет в одной и той же компании. Работа мне нравится, мои знания инженера-физика здесь высоко ценятся. За эти годы мои изобретения (патенты), новые изделия и процессы сэкономили компании более $2 млн. Я говорю о чистой экономии.
«Заявляю, что никаких денег ФОМС я не брал»
F: В 1998, когда стало известно, что вы покинули страну, СМИ писали, что вас подставили те, кто на самом деле завладел деньгами Фонда обязательного медицинского страхования, а чтобы вы молчали, вас переправили за границу. Что скажете по поводу этой версии?
– Давайте называть вещи своими именами. Никаких денег ФОМСа за границей не было и нет. Все расчеты ФОМСа были совершены через счета казахстанских банков в соответствии с законодательством за исполненные договоры. ФОМС не может нести ответственности за действия поставщиков после исполнения ими своих обязательств. Налоговая полиция во главе с Рахатом Алиевым, затем КНБ во главе с Рахатом Алиевым (он занимал пост первого зампреда КНБ, возглавлял же Комитет нацбезопасности в то время Альнур Мусаев. - F) раздували сфабрикованное ими же «дело», а также придумывали суммы.
Я заявляю, что никаких денег ФОМС не брал. Ни один человек во время следствия и суда не сказал, что давал мне деньги или что я требовал деньги. Пользуясь случаем, я хочу сказать большое спасибо всем, кого допрашивала рахатовская налоговая полиция, кто, будучи под большим прессом, говорили правду.
«Рахату нужно было выбить из меня ложные показания против Тасмагамбетова и Кажегельдина»
F: Тогда действительно ходили разговоры, что ваше дело было связно с Рахатом Алиевым. Также говорили, что истинной целью были не вы, а Имангали Тасмагамбетов. Это правда?
– Конфликт с самим Рахатом Алиевым начался с того, что я отказался быть членом «команды будущего президента Рахата Алиева». Еще в 1997 я был приглашен на встречу с Рахатом Алиевым в отель «Рахат Палас», где Рахат безапелляционно объявил мне, что он – будущий президент Казахстана и я должен работать на него. Я отказался, сказав следующее: «Как профессионал, я работаю на избранного президента и государство. И если, не дай бог, тебя выберут, я уйду из госслужбы». По его реакции я увидел, что он психически ненормален. Мне повезло: встреча была один на один, телохранителей не было.
Остановлюсь на роли Имангали Тасмагамбетова (с 1995 по 1997 – заместитель премьер-министра, ныне аким Астаны. – F), который курировал в правительстве социальный сектор и ФОМС. Сразу скажу, без его активного участия и поддержки реформа здравоохранения в те годы не состоялась бы. Тасмагамбетов понимал необходимость скорейшего вывода здравоохранения из того катастрофического положения, в котором оно находилось в конце 1995. Замерзшие больницы, повальный уход врачей из отрасли, отсутствие базовых медикаментов и оборудования, спекулятивные цены на лекарства. Вот реальная картина на момент создания ФОМС (Фонд был создан в 1995. – F).
К концу первого же года ФОМС оплатил медицинским учреждениям более 8 млрд тенге по договорам с 865 ЛПУ (лечебно-профилактические учреждения. – F). Подчеркну, что по договорам, за конкретно пролеченных больных. Это были напряженные годы, которые мы прошли вместе с Имангали Тасмагамбетовым.
Я предполагаю, что целились в Тасмагамбетова, а били по мне. Не забудьте, что Рахат Алиев планомерно готовился стать президентом Казахстана – расчищал поле от возможных соперников, рекламировал «антикоррупционера генерала Алиева» и, что было особенно опасным, создавал преданную ему лично группу вооруженных боевиков (спецназ налоговой полиции).
Рахату нужно было выбить из меня ложные показания против Тасмагамбетова и Кажегельдина (Акежан Кажегельдин являлся премьер-министром Казахстана с 1994 по 1997. – F). Зная любовь «доктора Алиева» к психотропным препаратам, я предполагал, что меня бы накачали наркотиками в налоговой полиции, я бы поставил свою подпись под продиктованными Рахатом показаниями, а перед судом «неожиданно» бы умер от сердечной недостаточности.
F: Вы находитесь в международном розыске с 1998. Чувствовали ли, что за вами идут по пятам?
– Я не скрывался, не менял имени и внешности. Живу по одному и тому же адресу больше 14 лет.
«Ни один человек ни на следствии, ни в суде не показал против меня»
F: Согласны ли вы с заочным приговором, по которому в 2001 вас приговорили к 9 годам лишения свободы за хищение средств ФОМСа?
– Абсолютно не согласен. Приговор сфабрикован и незаконен. Во-первых, никакого хищения не было. Все материалы следствия подтверждают это. Судебная экспертиза подтвердила, что руководство Фонда не совершило никаких незаконных действий. А сам приговор поражает своей абсурдностью и фальсификацией фактов. Например, в устанавливающей части приговора написано, что свидетель Н. перевел деньги по указанию Иманбаева Т.Т. Далее в тексте приговора приводятся дословные показания этого свидетеля, что он не получал таких указаний от меня. Ни один человек ни на следствии, ни в суде не показал против меня.
С первого дня работы Фонда моим приоритетом было построить прозрачную финансовую систему социальной защиты, ясную как застрахованным, так и врачам, работодателям и контрольным органам. Каждый участник в системе медицинского страхования знал, что и как делать.
Внутри ФОМС я ввел автоматизированную систему бухгалтерского учета 1С и стал получать отчеты из областей в электронном виде еще с середины 1996. Совместные коллегии/директораты с Минздравом обеспечивали обратную связь, позволявшую оперативно принимать решения.
Ясные требования и процедуры упрощали работу с ЛПУ. Например, в первый же квартал работы Фонда была остановлена волна приписок. Дело в том, что ЛПУ показывали до 30% больше пролеченных, чем было на самом деле.
На республиканском уровне были разработаны и утверждены десятки документов, таких, как типовой договор, положения, реестры пролеченных, методики расчета цен за медицинские услуги. Очень помогло то, что удалось привлечь на работу в Фонд многих профессионалов из системы здравоохранения, настоящих энтузиастов обязательного медицинского страхования.
За время моей работы было более 10 проверок финансово-хозяйственной деятельности только Генеральной дирекции ФОМС со стороны республиканских контролирующих органов. Серьезных финансовых нарушений ни одна проверка не отметила. Конечно, были недочеты, как и в любой работающей организации. Эти недочеты были устранены в рабочем порядке.
F: Вам вменили создание ОПГ и руководство ею. Кто, по версии следствия, входил в ОПГ?
– Рахату нужны были сенсационные обвинения и громкие формулировки для народа. Люди, которых вписали в эту группу, доказали во время суда свою невиновность. Ни один человек, кроме меня, не был осужден по этому делу. Так что меня осудили как руководителя банды, а в банде никого нет. Я не буду называть их имен, ведь эти люди уже прошли через допросы и прессинг.
F: По приговору ваше имущество должно быть конфисковано. Это произошло?
– Да, мою квартиру конфисковали.
«Основанием для проверки ФОМС налоговой полицией был анонимный звонок»
F: В приговоре указано, что сумма хищений, которую вменяют вам в вину, составила 906 млн 557 тыс. 840 тенге. Вы согласны с этой суммой? Где сейчас находятся эти деньги?
– Повторяю: никаких хищений не было. Все деньги в Казахстане. Давайте рассмотрим самые большие суммы, указанные в обвинении.
1) 316 млн тенге. ФОМС оплатил долги больниц за тепло- и электроэнергию на общую сумму более 316 млн тенге. Все больницы подтвердили это документально. Итоговый акт сверки на эту сумму подписан НЭС «Казахстанэнерго». Даже в тексте самого приговора приведены показания 133 свидетелей, подтверждающих этот факт. Рахатовская налоговая полиция включила в список свидетелей представителей 8 больниц, которые не имели договора с ФОМС (кожно-венерологический диспансер) или не имели долгов вовсе.
2) 217 млн тенге. Они пошли на целевые программы ФОМС – «Вакцинация детей», «Детское питание,» «Сахарный диабет». Все программы выполнены. Всё было распределено по разнарядке Минздрава, никаких «фомсовских» наценок не было. Документы, подтверждающие получение, имеются в 47 томах уголовного дела (возбужденного в отношении Талапкера Иманбаева. – F).
3) 150 млн тенге. Я оказался перед фактом, что «Казпочтабанк» обанкротился. Решено было перевести долги банка в долги реальной организации - Майкубенского разреза, в угле которого нуждались больницы. Уголь был получен больницами в течение отопительного сезона, планировались поставки и на следующий сезон. Документы в деле имеются.
4) 31 млн тенге. На эти деньги ФОМСом были приобретены микроавтобусы. Микроавтобусы приобретались за счет экономии средств для производственных нужд ФОМСа, а не для оплаты ЛПУ (как представлено в приговоре). Необходимость в микроавтобусах была продиктована удаленностью районных больниц от областных центров. Микроавтобусы были поставлены ФОМС уже после моего ухода, и новый генеральный директор ФОМС по указанию Алиева не принял их. Куда их дели после этого, спрашивайте у нового директора ФОМС.
F: Согласно приговору, который цитировали СМИ, вы ввели в заблуждение государственную комиссию, занимавшуюся проверкой финансовой деятельности фонда, сообщив, что выделили деньги на погашение долгов фонда, после чего выехали из страны. Расскажите об этой комиссии. Почему она была организована?
– Как я уже сказал, было более 10 проверок ФОМС государственными и независимыми комиссиями. Проверки были плановыми, такими как ежегодный аудит, и неожиданными. Например, основанием для проверки налоговой полицией был простой анонимный звонок. У меня есть все заключения этих комиссий. Невозможно ввести в заблуждение столько проверяющих комиссий, включая проверяющих из налоговой полиции города Алматы, которые приходили в Фонд в сентябре 1997.
Поскольку все они подтверждали законность моих действий, Рахат сфабриковал свои заключения и экспертизы. Здесь как раз всё получилось наоборот: Рахат Алиев, используя свои методы запугивания и давления, ввел в заблуждение всю страну. У него получилось, как у Геббельса: «Ложь должна быть чудовищной, чтобы в нее поверили».
Ваш вопрос начинается со слов «Согласно приговору», но надо добавить два слова «сфабрикованного» и «незаконного» приговора, и тогда всё становится понятным.
F: Суд постановил возбудить уголовные дела против главного бухгалтера ФОМСа и нескольких сотрудников «Казпочтабанка», которые, согласно приговору, помогли вам перевести похищенные деньги за рубеж. Что вы знаете о судьбе этих людей?
– Еще раз скажу: не было никакого хищения. Просто «такое громкое дело», по сценарию организаторов, должно было закончиться осуждением и заключением многих людей. Но суд закончился только моим осуждением, поэтому для народа объявили о возбуждении новых уголовных дел. В результате невинные люди, такие как главный бухгалтер ФОМС, подвергались унизительным допросам, угрозам, был нанесен значительный ущерб их профессиональной карьере. Хочу особо остановиться на главном бухгалтере ФОМС, она – одна из наиболее квалифицированных профессионалов в Казахстане. Благодаря ей была внедрена компьютеризированная система бухгалтерского учета 1С сразу же в первые месяцы работы ФОМС. Налоговая полиция, зная о невиновности главного бухгалтера, продолжала ее преследовать, несмотря на ее тяжелое хроническое заболевание.
«Система медстрахования так динамично развивалась, что пришлось выдумать причину для ее развала»
F: В Казахстане вы стали символом крушения системы обязательного медицинского страхования, люди до сих пор не доверяют этой системе и не хотят ее внедрения. Как вы сами относитесь к системе медстрахования как таковой? Стоит ли вводить в Казахстане обязательное медицинское страхование? Как, на ваш взгляд, можно реабилитировать эту систему в глазах граждан Казахстана?
– Хорошие вопросы. Хочу отметить, что ФОМС был развален уже после моего ухода. После себя я оставил отлаженную систему – с обученным персоналом, с отработанными методиками расчетов за медицинские услуги, с прозрачной финансовой отчетностью, с компьютерным обеспечением даже в районных отделениях и эффективно действующим контролем качества медицинских услуг.
Я подал заявление об уходе только после того, как утвердил в правительстве бюджет ФОМС на 1998. ФОМС успешно работал в самых тяжелых экономических условиях 1996-97, и прямые атаки на ФОМС были обречены на провал, потому что реформу поддерживали как работники здравоохранения, так и население, да и практические результаты работы ФОМС были налицо. Поэтому ударили по реформе через меня, сфабриковав уголовное дело.
ФОМС изменил систему финансирования здравоохранения: ЛПУ стали зарабатывать деньги, а не получать сверху. В новой системе не было места для субъективизма и откатов, характерного для вертикальной распределительной системы. Жизнь показала, что система обязательного медицинского страхования, успешно внедренная в Казахстана в 1996-98 годах, затем разваленная Алиевым и его кликой, не нашла достойной альтернативы. Необходимо возрождение системы, и специалисты с опытом работы есть в Казахстане.
Система медицинского страхования так динамично развивалась, что пришлось выдумать причину для ее развала. Именно поэтому против меня были организованы анонимки и раздуто уголовное дело. Но когда МВД (министерство тогда возглавлял Каирбек Шошанович Сулейменов) после следствия собралось закрыть дело за отсутствием состава преступления, Рахат Алиев забрал дело к себе в налоговую полицию, стал подтасовывать факты и подключил все подконтрольные ему масс-медиа.
Это была наиболее социально ориентированная реформа, защитившая право граждан на качественное медицинское обслуживание без вытягивания денег из карманов населения. Можно и нужно было продолжать развитие системы медицинского страхования, опираясь на приобретенный опыт и, главное, на специалистов ФОМС, но вместо этого систему развалили и вернулись назад к распределительной системе.
Что касается моего отношения к медстрахованию, то, я думаю, правильно построенная система медицинского страхования должна быть важнейшей частью социальной защиты граждан. Подчеркиваю, социальной защиты человека, а не только дополнительным источником финансирования больниц и ЛПУ.
В Казахстане нет политических механизмов против «рахатов алиевых»
F: Вы хотите вернуться в Казахстан? При каких условиях вы бы приехали?
– Конечно, хотелось бы прийти на могилу отца и увидеться с мамой, пока она жива. Казахстан всегда останется моей Родиной. Я рад за ее экономические успехи. Но возвращаться не хочу, даже если дело будет объективно пересмотрено. После 15 лет проживания в демократической стране я увидел, что там общественность не допустит бесконтрольного бесчинства одного человека, такого, как Рахат Алиев. В Казахстане я не вижу подобных политических механизмов.
Forbes Kazakhstan
