Узбекистан, полагают эксперты, делает прорыв в региональной политике, тесня Казахстан с лидерских позиций в Центральной Азии. Ключевую роль тут играет политика на афганском направлении.
В январе 2018 года стало известно, что узбекские дипломаты не только готовят в марте в Ташкенте большую международную конференцию по Афганистану, но и намерены уже в феврале предоставить там площадку для мирных переговоров между афганским правительством и движением «Талибан». При этом наблюдатели отмечают, что подобную площадку предлагал и Казахстан, но Узбекистан перехватил у него инициативу.
Ташкент снижает пошлины для Афганистана
Параллельно узбекские власти энергично ведут переговоры и с афганской стороной, и с возможными международными спонсорами о продвижении проекта строительства железной дороги от Мазари-Шарифа, расположенного в афганской провинции Балх, которая граничит с Узбекистаном, до Герата, находящегося у границы с Ираном.
При этом на полях переговоров Ташкент сделал шаг навстречу кабульским партнерам, снизив вдвое пошлины на афганские товары, транзитом следующие через Узбекистан. Информация об этом поступила из афганской столицы 22 января. Однако проект железнодорожной ветки по афганской территории есть и у Астаны – ее план предусматривает связь собственной железной дороги с иранской инфраструктурой по территории Афганистана через Туркмению.
В целом, считает сотрудник Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА) Андрей Серенко, несомненно, что Ташкент на афганском внешнеполитическом направлении теснит Астану. «Узбекистан после смены лидера старается выйти из определенной изоляции, в которую он сам себя ввел при Исламе Каримове. То, что делает команда Мирзиёева на афганском направлении, не имеет аналогов в узбекской новейшей политической истории. Это прорыв в региональной политике, в том числе в отношении Афганистана, но и шире, в отношении дальнего зарубежья», – убежден Серенко.
Железный занавес Каримова и железная дорога в Иран
«Каримов придерживался по отношению к Афганистану линии железного занавеса, поскольку воспринимал эту страну исключительно как угрозу, всегда помня о боевиках Исламского движения Узбекистана (ИДУ), которые там обосновались. По необходимости он приоткрывал этот занавес, но каждый раз с тяжелым вздохом», – говорит эксперт ЦИСА.
В отличие от первого президента Узбекистана, пришедший ему на смену Шавкат Мирзиёев ведет открытую политику в отношении Афганистана, видя в нем не столько очаг для внешних угроз, сколько ресурс для больших возможностей. Речь идет не только о выводе Узбекистана из внешнеполитической изоляции, учитывая громкий международный статус афганской проблемы, но и о развитии геополитических амбиций, продолжает Серенко.
«Ряд серьезных экспертов утверждают, что Шавкат Мирзиёев рассчитывает на включение Узбекистана практически во все ведущие инфраструктурные проекты, которые в регионе ведутся с участием как Китая, так и Ирана, а также других больших игроков. Самый амбициозный узбекский проект – это транспортный коридор к морским портам Ирана, и решению этой задачи способствует новая линия в отношениях с Афганистаном», – подчеркивает сотрудник ЦИСА.
Андрей Серенко напоминает, что с середины 2010-х годов лидером среди постсоветских республик в отношении связей с Афганистаном стал Казахстан. «Омиртай Битимов, с 2011 года занявший пост посла Казахстана в Кабуле, сразу развил там большую активность, и с этим связано продвижение казахстанских экономических проектов в Афганистане, гуманитарные поставки и кооперация Астаны с Кабулом по проблемам безопасности. Но сейчас, со сменой внешнеполитической парадигмы Узбекистана, единоличное лидерство команда Битимова утратила», – полагает эксперт.
Однако ташкентский политолог Юрий Черногаев указывает на то, что скепсис в Ташкенте в отношении Афганистана сохраняется. В первую очередь он касается перспективы достижения реальных договоренностей между официальным Кабулом и талибами. Одна из причин скепсиса – отсутствие ясности в вопросе, кто из лидеров «Талибана» сейчас реально контролирует движение.
Не до конца ясны и возможности властей в Кабуле. «Встречи и конференции действенны только при наличии консенсуса в афганской элите. А пока мы видим, что президент Ашраф Гани снимает с поста губернатора Балха, а тот не только не уходит, но грозит поднять народ против центральной власти. Так что Гани тоже нужно еще дожить до весны в роли президента», – говорит Черногаев.
Группа «6 плюс 2» и Ташкентская декларация по Афганистану
При этом нынешнее руководство Узбекистана не забыло опыт миротворчества Ислама Каримова. «В 1999 году в Ташкенте прошла встреча группы «6 плюс 2», по итогам которой была принята Ташкентская декларация о принципах мирного урегулирования конфликта в Афганистане. Ислам Каримов считал это большим миротворческим успехом. Но ровно через неделю талибы, забыв про свою подпись под декларацией, развернули наступление на севере Афганистана и вышли на берег Амударьи в районе Термеза», – напомнил политолог.
Однако возможность провести в феврале и в марте мероприятия по Афганистану для Ташкента очень важна, признает Юрий Черногаев. Шавкат Мирзиёев позиционирует себя в регионе в качестве миротворца, и Афганистан представляет для этого широкие возможности.
Что касается конкуренции в этой сфере с Казахстаном, то, по оценке Черногаева, от организации переговоров Кабула с талибами Ташкент Астану не отодвигал – это сами талибы предпочли сейчас узбекскую площадку. Их можно понять: здесь у многих афганских политических деятелей самых разных направлений есть личные или коммерческие связи. А значит, есть более широкие, нежели в Казахстане, возможности ориентироваться в обстановке вокруг переговоров.
Если Пакистан откажет США в военном транзите?
Оценивая узбекский логистический проект в Афганистане, Андрей Серенко отмечает в позициях Ташкента и Астаны общую линию: избежать зависимости только от российского или только от западного, идущего через Каспий, маршрута транзита.
«Конкуренция здесь между Узбекистаном и Казахстаном – в том, кто первый это осуществит. Узбекистан в эту игру вступил позже Казахстана. Поэтому сейчас он ведет себя более динамично, чтобы наверстать упущенное при Каримове время. Администрация Шавката Мирзиёева будет стремиться обогнать Астану в договоренностях с Кабулом, без которых проблему включенности в международные проекты, связанные с территорией Афганистана, не решить», – полагает эксперт ЦИСА.
Собеседник DW обращает внимание на то, что у Астаны сейчас есть сильный козырь для ведения своей игры в регионе. Он связан с серьезным охлаждением в отношениях между США и Пакистаном. «Велика вероятность того, что Пакистан объявит запрет на транзит грузов НАТО в Афганистан через свою территорию. США нужна альтернативная транзитная сеть для снабжения своих войск. Учитывая нынешние отношения США с Россией, остается только каспийская линия от Баку, через Каспий и дальше через Казахстан и Туркмению. То, на каком эмоционально и политически высоком уровне был в США на днях принят Нурсултан Назарбаев, показывает, что Америка сейчас очень заинтересована в Казахстане», – поясняет Серенко.
Другое дело, что для транзита через Казахстан в Афганистан все равно в силу географии требуется Узбекистан. «Так что в этом проекте две страны могут участвовать на равных. Это, кстати, может скорее синхронизировать действия Ташкента и Астаны по Афганистану (и даже в регионе в более общем плане), чем вызвать некий конфликт интересов. Тем более что Мирзиёев пока показывает себя сторонником мягких рычагов в общении со внешнеполитическими контрагентами», – добавляет Андрей Серенко. А Юрий Черногаев, в свою очередь, констатирует, что пока в личных отношениях лидеров Узбекистана и Казахстана царит редкая доброжелательность. Это заметно и по репортажам узбекского ТВ.
DW, 01.02.2018
