Более десяти бывших политзаключенных вернулись, наконец, домой в семьи, а еще тысячи узбеков были вычеркнуты из черных списков органов безопасности. Но правозащитные группы и другие наблюдатели говорят, что о крупномасштабных реформах говорить еще рано.
На этой неделе в Узбекистане был освобожден известный правозащитник Ганихон Маматхонов, удерживавшийся в заключении на протяжении восьми лет по обвинениям в мошенничестве и взяточничестве – по мнению некоторых, эти обвинения были политически мотивированы.
Ганихон Маматхонов – еще один человек в числе нескольких известных активистов, оппозиционных деятелей и журналистов, вышедших на свободу из узбекских тюрем в течение года с момента прихода к власти президента Шавката Мирзиёева. Администрация президента также исключила около 16 тысяч человек из так называемого «черного списка» потенциальных религиозных экстремистов и пообещало помочь в социальной реабилитации.
Такие шаги – в сочетании со скромными экспериментами «свободы», как например, ток-шоу в прямом эфире и обещанная отмена выездных виз, – вселили в некоторых надежду на готовность нынешнего узбекского режима следовать более либеральной политике, нежели та, которую проводил покойный президент Ислам Каримов.
«ФАЗА НАДЕЖДЫ»
Правозащитные группы и эксперты приветствовали осторожные шаги, однако призвали к более широким и основательным реформам.
– Это определенно фаза надежды, – говорит исследователь по Центральной Азии международной правозащитной организации Human Rights Watch (HRW) Стив Свердлов.
Бывший законодатель Самандар Куканов,независимый журналист и брат лидера оппозиции Мухаммад Бекжан, вышли на свободу после 23 и 18 лет за решеткой соответственно. Совсем недавно независимый журналист Солиджон Абдурахмонов и правозащитник Азам Фармонов были выпущены на свободу за несколько дней до освобождения Маматхонова.
– Число [освобождений] значительно выше каримовских времен, когда в среднем в год освобождались один или два политзаключенных, – говорит Свердлов.
Однако недавние освобождения в стране, где тысячи других продолжают томиться в тюрьмах по политически сфабрикованным делам, являются лишь каплей в море, отмечает Свердлов. По словам эксперта, освобождения придали оптимизм, что «Мирзиёев освободит еще большее число в ближайшие пару месяцев», поскольку 8 декабря Узбекистан будет отмечать 25-ю годовщину Конституции.
ТОК-ШОУ И ВЫЕЗДНЫЕ ВИЗЫ
Узбекские власти также сделали некоторые осторожные шаги по ослаблению других ограничений, например, позволив жестко контролируемому государственному телевидению показывать в прямом эфире ток-шоу, на которых правительственные чиновники участвуют в дебатах с журналистами. Эфиры программ появились в начале апреля после того, как Мирзиёев публично потребовал, чтобы государственное телевидение заканчивало с подхалимством публичных должностных лиц и сосредоточилось на проблемах простых граждан страны.
Однако в августе показ ток-шоу в прямом эфире был внезапно прекращен властями.
Узбекистан также объявил, что начиная с января 2019 года, будут отменены выездные визы. Требование о выездных визах издавна используется властями для того, чтобы помешать выезду правительственных критиков за границу. Также это, по сути, средство для получения взяток коррумпированными чиновниками.
Это отнюдь не обозначает, что Узбекистан совершил прорыв в демократии или правах человека, но планка в Узбекистане настолько низка, то даже такие небольшие изменения имеют большое значение.
В отличие от своего предшественника, десятилетиями ослаблявшего региональные связи, Мирзиёев, как можно заметить, ищет пути улучшения отношений со своими среднеазиатскими соседями: открывает границы, восстанавливает транспортные связи и упрощает визовые процедуры. Он много раз посещал Туркменистан, Казахстан и Кыргызстан, подписывал торговые и инвестиционные сделки и разрешал пограничные споры. Все эти изменения были названы наблюдателями узбекской «оттепелью».
– Это отнюдь не обозначает, что Узбекистан совершил прорыв в демократии или правах человека, но планка в Узбекистане настолько низка, то даже такие небольшие изменения имеют большое значение, – говорит Бахтиер Нишонов, заместитель директора по Евразии в Международном республиканском институте в Вашингтоне.
Хотя большинство освобожденных заключенных уже отбыли почти весь свой тюремный срок, Нишонов отмечает, что во времена Каримова сроки наказания для политических заключенных, как правило, продлевались.
Узбекистан по-прежнему жестко контролирует государственные СМИ и практически ликвидировал независимые СМИ и политическое инакомыслие. Публично критиковать или оспаривать Мирзиёева или его политику осмеливаются лишь немногие.
Ссылаясь на рассказы недавно освобожденных заключенных и членов их семей в Узбекистане, Свердлов говорит, что избиения и другое жестокое обращение с заключенными по-прежнему очень распространено. По словам Стива Свердлова, бывший заключенный рассказал ему, что в апреле тюремный персонал «жестоко избил» заключенных в бекабадской тюрьме, предположительно, чтобы они не жаловались во время посещения узбекского омбудсмена по правам человека.
Однако Свердлов, который посетил Узбекистан в августе, говорит, чтоблагодаря беспрецедентному шагу властей, HRW получил доступ к высокопоставленным правительственным чиновникам, гражданским активистам и членам семей нынешних политических заключенных.
Остается неясным, привлечен ли какой-либо чиновник к суду за жестокое обращение с заключенными, незаконный арест активистов или помещение людей в черные списки.
ПОПЫТКА УЛУЧШЕНИЯ ИМИДЖА СТРАНЫ
Охарактеризованный некоторыми как новый президент из старой гвардии, Мирзиёев был в числе приближенных Каримову в течение двух десятилетий и являлся премьер-министром с 2003 года. Все это время Мирзиёев никогда не рассматривался наблюдателями как сторонник демократических реформ.
Эксперты в целом согласны с тем, что, по крайней мере, Мирзиёев серьезно относится к улучшению имиджа Узбекистана за рубежом, особенно для привлечения иностранных инвестиций для развития экономики страны.
По мнению старшего аналитика IHS Country Risk Analysis and Forecasting Алекса Меликишвили, тюремные освобождения и сокращение «черного» списка – лишь «косметические меры», но они также указывают на определенную готовность Ташкента ослабить социальный контроль..
Тем не менее Меликишвили предупреждает, что другие события, в том числе арест независимого журналиста Бобомурода Абдуллоева в сентябре, «свидетельствуют о том, что разговоры о «мирзиёевской оттепели» преждевременны».
Так следует ли наблюдателям из Узбекистана понизить свои ожидания или, по крайней мере, умерить их, чтобы дать Мирзиёеву возможность разрушить репрессивную политическую систему, созданную его предшественником?
Меликишвили и Нишонов говорят, что Мирзиёев признает, что его власть контролируется службами безопасности эпохи Каримова и людьми, которые оказывают значительное влияние на политику и бизнес. Меликишвили приводит пример руководителя службы национальной безопасности (СНБ) Рустама Иноятова как возможного тормоза реформ.
– Несмотря на то, что Мирзиёев предпринял некоторые шаги, чтобы ослабить Иноятова, например, вернул контроль над внутренними войсками из Службы национальной безопасности в МВД, оппозиция его повестки реформ в службе безопасности и части правоохранительных органов по-прежнему высока, - говорит Меликишвили.
Только сам Мирзиёев, судя по всему, знает, ограничатся ли запланированные изменения освобождением политических заключенных и недолговечным ослаблением государственного права на свободу слова. Если на этом все и закончится, то, это скорее всего не будет способствовать убеждению критиков в стране и за рубежом в том, что Шавкат Мирзиёев – человек, который изменит Узбекистан к лучшему.
Перевела с английского языка Алиса Вальсамаки.
Радио Азаттык, 22.10.2017
