С подачи экономиста Олжаса Худайбергенова тема дедолларизации экономики и снижения девальвационных ожиданий оказалась в центре внимания экспертов и финансовых обозревателей. Он предложил ряд мер, которые, по его мнению, способны вернуть доверие к национальной валюте и снизить привлекательность долларовых депозитов. Однако есть большие сомнения, что даже в случае реализации озвученных предложений казахстанцы поверят в нацвалюту и начнут массово переводить свои “зеленые” сбережения в тенге.
Голь на выдумки хитра
Напомним, для того чтобы повысить доверие к нацвалюте, бывший советник председателя Нацбанка предложил регулятору ввести на пять лет гарантии на курсовую разницу по тенговым депозитам сроком более одного года, если в течение года тенге ослабится более чем на 6%. Одновременно с этим эксперт предложил Казахстанскому фонду гарантирования депозитов (КФГД) снизить максимальную ставку по долларовым вкладам с ныне действующей на уровне 3% до 2% с 1 мая и до 1%, начиная с 1 июля этого года.
Как считает экономист, это обнулит любые мотивы для депозиторов “переворачиваться” в доллары на ожиданиях девальвации. Данная мера создает экономический стимул для всех депозиторов перейти обратно в тенге, что, естественно, снизит спрос на валюту и даже наоборот – увеличит предложение. Национальный банк сможет увеличить резервы в 1,5-2,5 раза в зависимости от темпов сокращения валютных депозитов, а для банков появляются условия для восстановления прежних темпов кредитования в тенге, при этом будет возможность снизить ставки по кредитам.
Несмотря на все достоинства и благие намерения этих предложений, они не выдерживают критики. Во-первых, в случае их реализации искусственно сужается выбор вкладчиков в вопросе в какой валюте хранить свои сбережения, поскольку снижение рекомендуемой ставки по долларовым вкладам КФГД фактически будет иметь добровольно-принудительный характер. Тем самым неспособность властей повысить доверие к тенге вновь компенсируется за счет вкладчика.
Во-вторых, выдача государством гарантии на курсовую разницу налагает на регулятора дополнительные обязательства и в итоге снижает его возможности в проведении гибкой курсовой политики в случае возникновения форс-мажорных обстоятельств. Например, еще более значительного снижения цен на нефть и еще более резкого ослабления рубля.
В-третьих, не факт, что держатели долларовых вкладов начнут массово уходить в тенге в случае реализации предложенных инициатив, поскольку Нацбанк, проведя две обвальные девальвации 4 февраля 2009 года и 11 февраля 2014 года, как никто из других госорганов подорвал доверие к нацвалюте. И понадобится как минимум 10 лет, а не 5-6, как считает О. Худайбергенов, чтобы казахстанцы вновь повернулись к национальной валюте лицом. И то только при условии, что под влиянием негативных факторов (низкие мировые цены на нефть и на другое сырье, истощение золотовалютных резервов Нацбанка РК) монетарные власти не будут снова обваливать стоимость тенге, тогда как правительство не на словах, а на деле займется диверсификацией экономики.
В-четвертых, предложенные меры выглядят сильно запоздалыми. Их необходимо было вводить еще задолго до девальвации 2009 года. Теперь же подобные инициативы больше похожи на стремление остановить сход лавины тогда, когда он уже начался.
Против лома нет приема
Впрочем, есть куда более серьезные фундаментальные факторы, которые в принципе нивелируют положительный эффект от реализации предложенных экономистом мер. В первую очередь, это сырьевая модель казахстанской экономики, которая вкупе с системой валютного правления Нацбанка, завязанной на долларе как основной международной резервной валюте, не только не способствует дедолларизации хозяйственной системы, а напротив – только усугубляет ее зависимость от доллара и способствует вывозу львиной доли доходов от продажи нефти и других сырьевых ресурсов, то есть национального богатства, за пределы страны.
Ведь что такое тенге? Те, кто думают, что это самостоятельная национальная денежная единица Казахстана, сильно заблуждаются. Тенге – это производная от бумаги с изображением американских президентов, а Национальный банк в том виде, в каком он есть сейчас – главный валютный обменник страны, поскольку эмиссию нацвалюты он ставит в зависимость от притока долларов в страну от продажи сырьевых ресурсов, а не исходя из потребностей в финансировании национальной экономики.
Аккумулируя нефтедоллары в Национальном фонде, власти размещают их в финансовых инструментах зарубежных стран, в первую очередь, США и финансово стабильных государств Европы. В результате, с одной стороны, основная часть от продажи национального богатства идет на финансирование чужих экономик под мизерные проценты, с другой – Нацбанк искусственно ограничивает увеличение денежной массы внутри страны, причем в условиях дефицита финансовых средств в реальном секторе!
Именно в порочной колониальной модели валютного правления Национального банка кроется основная причина долларизации экономики и высокой стоимости кредитов, что тормозит развитие несырьевого сектора, малого и среднего бизнеса. При этом цена заемных финансовых средств, которые до кризиса привлекали отечественные банки и по-прежнему продолжают привлекать казахстанские компании на международных рынках капитала, остается намного выше стоимости ресурсов Нацфонда, размещаемых в зарубежных ценных бумагах. Только из-за этой разницы из страны ежегодно утекают миллиарды долларов.
Поэтому единственный эффективный способ повысить доверие к тенге в условиях сырьевой зависимости казахстанской экономики и пробуксовки структурных реформ заключается в отказе от колониальной системы валютного правления Нацбанка и в проведении регулятором политики кредитора в последней инстанции по примеру ФРС США и Европейского центробанка, с одновременным переходом к продаже сырьевых ресурсов Казахстана в национальной валюте.
Только это позволит повысить роль тенге в отечественной экономике, уменьшить инфляцию, увеличить долю тенговых депозитов, удешевить стоимость кредитов в нацвалюте и насытить реальный сектор финансовыми средствами. В результате это будет способствовать диверсификации экономики и успеху структурных реформ.
Но для этого нужна политическая воля и стремление проводить независимую экономическую политику. Однако сейчас это практически невозможно, поскольку за годы проведения политики валютного правления уже сложился компрадорский класс, чья судьба, экономический, социальный и политический статус напрямую зависят от продолжения прежнего курса.
Поэтому, хотим мы этого или нет, а зависимость экономики и депозитной базы банков от доллара продолжит оставаться на высоком уровне даже в случае принятия косметических мер, предложенных экс-советником главы Национального банка.
ZONAkz.net
